Следующим сюрпризом от Аркадия были изжаренные в сметане тетерки с каштанами. По его словам, он готовил их в кастрюле с двумя ложками сливочного масла, изредка подливая кипяток, чтобы они не пригорели. Затем добавлял бульон, стакан сметаны и тушил под крышкой, пока дичь не становилась мягкой.
К тетеркам подали каштаны, которые прежде обдали кипятком, очистили от кожуры и сварили в двух стаканах молока с маслом. Любистовка и кардамонная настойка удачно дополнили угощение. Дамы пили привычную для них вишневую наливку.
Вершиной поварского мастерства стал вафельный торт с малиновым вареньем и взбитыми сливками.
Устав от сытного ужина, мужчины удалились в кабинет. Терентий Петрович хоть и знал, что Клим Пантелеевич давно бросил курить, но все-таки предложил ему дорогую регалию. Получив отказ, он с удовольствием утонул в мягком кресле и затянулся любимой «гаваной».
— Ну и как прошла твоя встреча с бароном? — положив ногу на ногу, осведомился хозяин дома.
— Он просил меня взяться за расследование смерти жены, но я отказал, поскольку, как ты понимаешь, мы скоро уедем.
— Не торопись Клим. Я ведь еще не выполнил своего слова.
— О чем ты?
— А у тебя короткая память на чужие обещания, — хихикнул он. — У таких, как ты, хорошо брать взаймы… Сегодня утром я обещал тебе ресторан, а ты уже и позабыл… Эх!
— Да брось, не стоит об этом.
— Нет уж, сударь, не отвертитесь, завтра и пойдем.
— И куда?
— В «Гранд Отель», естественно. Ведь наш обед прервался именно там.
— Помилуй, Терентий, ты хочешь, чтобы я весь вечер вспоминал, как всего несколько дней назад я там убил человека?
— Ладно, как скажешь. Можем и другое место найти. Весьма недурная кухня в «Континентале», на Николаевской. Кстати, там отменно готовят блюда кавказской кухни. У них даже есть специальное меню.
— Заинтриговал. Отказаться невозможно. Только в «Гранд Отеле» мы собирались, чтобы отметить мой подарок Веронике. Так что за стол плачу я.
— Ладно, — с легкостью согласился Могилевский. Он выпустил кольцо плотного белого дыма и спросил: — А барон так и продолжает считать, что его жену убили?
— Да.
— А ты как думаешь?
— Я тоже склоняюсь к этой версии.
— У тебя есть доказательства?
— Думаю, через два-три дня они появятся.
— А что должно произойти за это время?
— Я жду письмо из МИДа. В нем и будет ответ.
— А почему ты сейчас не хочешь рассказать мне о своих догадках? Это так интересно!
— Видишь ли, я не обсуждаю гипотезы, которые у меня возникают в процессе расследования. Вот когда все прямые сойдутся в одной точке, тогда и поговорим. А пока, пожалуй, я пойду спать. Прости, Терентий, но я уже отвык от табачного дыма, даже такого ароматного, — поднимаясь, вымолвил Ардашев. — Спокойной ночи.
— Вот так всегда, — вздохнул Могилевский. — Ты никогда не хочешь нарушить свои правила и даже не делаешь исключений для меня. Права Вероника, когда говорит, что принципы у Клима стоят на первом месте, а семья и родственники — на втором…
Когда за статским советником закрылась дверь, Терентий Петрович бросил в сердцах:
— Эх-ма! Наградил господь родственничком!
17. Надзвичайна нарада[24]
В то же самое время, когда статский советник дозванивался в библиотеку МИДа и просил отыскать прошлогодний декабрьский номер немецкой газеты, снять с него копию на гектографе и выслать на адрес Могилевского, в кабинете начальника сыскной полиции города Киева шло чрезвычайное совещание.
Кроме самого Николая Дмитриевича Ткаченко в комнате присутствовал судебный следователь 3‑го участка Владимир Павлович Имгарт, полицейский надзиратель коллежский регистратор Иосиф Александрович Левитин, исполняющий обязанности помощника начальника, коллежский регистратор Петр Степанович Суховерский и прикомандированный Каширин. На столе у главного киевского сыщика лежало «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных», а под ним — «Украинская грамматика» Игнатия Перцилло.
— Итак, пани дороги мои и ясновельможне, от наших агентов нам стало известно, что вчера в игорном зале «Люнивера» один из игроков расплатился тремя золотыми перстнями, пропавшими из ювелирного магазина Гиршмана. По нашим данным, это карточный шулер Григорий Арнольдович Непорецкий, по кличке Жоржик (его фотография есть в нашей картотеке). Вполне возможно, что именно он участвовал в убийстве Гиршмана, часового мастера и его помощника. Но нельзя исключать, что перстни могли оказаться у него и в результате картежного выигрыша.
