Киевская Русь - страница 77

Кроме наемных работников была еще одна социальная группа, которая также может рассматриваться, как состоящая из полусвободных, хотя и не в строго юридическом, смысле. Это были так называемые вдачи, мужчины или женщины, которые «отдавались» (славянское слово для обозначения этого – дати) на временную службу господину. Это делалось в основном во времена отчаяния – в период голода или после опустошительной войны. В этом случае сделка заключалась скорее в терминах благотворительности, нежели юридических обязательств. Люди в состоянии отчаяния получали «милость» от господина; деньги или зерно, полученное от него, рассматривалось не как заем, а в качестве «подарка». Однако они должны были работать для этого по крайней мере год. Институт дачи был также известен среди балтийских славян; там, в особенности в тринадцатом веке, он приобрел совершенно иной характер, приближаясь к рабству243.

Заключая эту часть, следует упомянуть еще одну категорию полусвободных – «отпущенники» (изгои). Их положение было ближе всего к крепостному среди социальных групп этого периода. Поскольку они были под защитой церкви, их положение будет рассмотрено в связи с «церковными людьми» (разд. 8, ниже).

Древнейшее русское понятие для обозначения раба, как мы видели, – челядин во множественном числе – челядь. Термин встречается в старославянских церковных текстах и также используется в русско-византийских договорах десятого века244.

Другой древний термин – роб (иначе – раб; в женском роде – роба, позднее – раба),наводящийся в связи с глаголом роботати. В этом смысле раб является «рабочим» и наоборот,

В середине одиннадцатого века появляется новый термин – холоп, который можно сравнить с польским хлоп (в польском написании chlop), «крестьянин», «крепостной». Протославянской формой было холп; в транскрипции, применяемой большинством славянских филологов, – чолпы245.По-русски термин холоп обозначал мужчину-раба. Рабыня постоянно именоваласьраба.

Рабство в Киевской Руси было двух типов: временное и постоянное. Последнее было известно как «полное рабство» (холопство обельно). Основным источником временного рабства было пленение на войне. Первоначально не только солдаты вражеской армии, но даже гражданские лица, захваченные в ходе военных действий, обращались в рабство. С течением времени стали оказывать больше милосердия гражданским лицам и, наконец, ко времени заключения договора между Россией и Польшей, подписанного в 1229 г., была признана необходимость не затрагивать гражданское население.

К финалу войны пленники освобождались за выкуп, если таковой предлагался. В русско-византийских договорах устанавливался потолок выкупа, с тем чтобы исключить злоупотребления. Если не было возможности собрать выкуп, пленник оставался в распоряжении человека, захватившего его. Согласно «Закона судного людем», в подобных случаях работа пленника рассматривалась как уплата выкупа и после покрытия такового в полном объеме пленник должен был быть отпущен.

Правило должно было соответствующим образом соблюдаться по отношению к гражданам государств, с которыми русские заключали особые договора, как, например, с Византией. В иных случаях оно могло игнорироваться. В любом случае важно, что «Русская Правда» не упоминает пленение на войне в качестве источника полного рабства.

Согласно параграфу 110 расширенного варианта, «полное рабство имеет три вида». Человек становится рабом: 1) если он по своей воле продается в рабство; 2) если он женится на женщине, не заключив перед этим специального соглашения с ее хозяином; 3) если он нанимается на службу хозяина в должности дворецкого или домоуправителя без специального соглашения, что он должен остаться свободным246. Что касается самопродажи в рабство, следовало соблюдать два условия для того, чтобы сделка стала законной: 1) минимальной цены (не меньше половины гривны) и 2) платы городскому секретарю (одна ногата). Эти формальности предписывались законом с тем, чтобы предотвратить порабощение человека против его воли. В этой части «Русской Правды» ничего не говорится о женщинах-рабынях, но можно предположить, что женщина может продать себя в рабство, подобно мужчине. С другой стороны, женщина не была наделена привилегией сохранения своей свободы путем соглашения с господином, если она выходила замуж за мужчину-раба. Хотя это и не упоминается в «Русской Правде», из позднейшего законодательства, равно как и из различных иных источников, мы знаем, что такой брак автоматически делал женщину рабыней. Это должен был быть древний обычай, и поэтому он не рассматривался как достойный упоминания в «Русской Правде».