— Я не брошу вас, я с вами, — выпрямляясь проговорил Гиббсон. — Ждите меня, я сейчас, — Гиббсон вышел из комнаты, закрывая дверь. За ним, в трех шагах, шел бандит с пистолетом.
Флингер, сложив руки на груди, стоял, широко расставив ноги. Рой приблизился к нему и с видом человека, принявшего решение, сказал:
— Я пойду с тобой и буду помогать вам, но прежде поставлю на ноги Кэт и детей.
— Ее ты не спасешь уже. Мои ребята хорошо поработали над ней.
Пираты, стоявшие рядом, гнусно загоготали.
— Девчонку я возьму с собой, — зловеще улыбаясь, произнес Флингер. — Она мне нравится. А мальчишку и свою подругу ты уничтожишь сам. Докажешь, что ты с нами, что ты — наш!
Молниеносный удар в челюсть справа заставил Флингера покачнуться. Но он был готов к следующему удару, и, уклонившись от прямой левой Гиббсона, нанес ответный удар в корпус ногой.
Силы были слишком неравными, Гиббсон лежал на земле, не имея сил пошевелиться. Тонкие струйки крови стекали из уголков губ.
— Девчонку ко мне, — скомандовал Флингер. — Остальных связать вместе и утопить в колодце!
Роя, Кэт и Робби, связанных, подтащили к колодцу, стоявшему посредине двора.
Стены колодца были каменными, на месте крыши, закрывающей когда-то колодец, осталась только одна основная балка. Через нее пираты перекинули веревку. Один конец привязали к лежащим на земле людям, второй — удерживали три огромных бандита. Пленников пододвинули к самому краю колодца, подтянули за веревку, и они зависли над каменным цилиндром, наполненным мраком.
— Возьми веревку, — сказал Гарри Флингер девочке. — Если удержишь маму с братиком, то они будут жить.
Девочка с глазами, полными страдания, обеими руками вцепилась в веревку.
— Отойдите, — приказал Флингер пиратам, по-прежнему державшим канат.
Они отпустили, и девочка, морщась от боли, упираясь изо всех сил ногами в землю, пыталась удержать канат. Но слишком мало было у нее сил, чтобы удержать драгоценный для нее груз. Веревка стремительно скользила в ее руках, сдирая кожу до крови, и через мгновение конец ее скрылся в колодце. Глубоко из-под земли донесся удар, всплеск. Эхо повторило звук… Все было кончено.
Из груди девочки вырвался страшный крик, она упала на землю и забилась в истерике.
Гарри Флингер подошел к ней, обнял, взял на руки и сказал:
— Теперь ты будешь с нами всегда. Ты сама сделала это, ты такая же, как мы.
Подозвав к себе женщину с кинжалом за поясом, Флингер предупредил:
— Отвечаешь за нее головой. Понятно?
— Да, Гарри.
— Все лучшее — ей. Успокой ее и собирайтесь в дорогу. Завтра мы будет в Нью-Йорке. Для вас уже приготовлено место. Боб покажет.
Флингер развернулся и пошел, издав победный крик, какой не слышала земля, пожалуй, со времен охоты на мамонтов.
Марк Троумэн, стоя у верстака в своей мастерской, внимательно рассматривал кинжал, который принес ему неожиданно появившийся пират.
— Ты сможешь восстановить его? — спрашивал мастера пират, — уж очень сталь хорошая.
Троумэн, отвернувшись от пирата, чтобы скрыть свои чувства, продолжал держать кинжал в руках. Сомнений быть не могло: это оружие принадлежало Гиббсону. Марк сам подарил ему этот кинжал. Как он мог оказаться у пирата? Страшная догадка мелькнула в мозгу Троумэна.
— Да, отличная работа. Попробую что-нибудь сделать, — медленно проговорил он.
— Попробуй не сделать, — угрожающе прошипел пират.
— Редкой красоты кинжал, — продолжал Троумэн, не обращая внимания на угрозу. — Таких я никогда не видел, а я знаток оружия, уж поверь. Ты, пожалуй, единственный обладатель на земле такого чудесного оружия.
— Да? — зажглись глаза у пирата. — Хорошо, что я его подобрал вчера.
— Вчера? — удивился Марк. — Так он, значит, принадлежал кому-то из местных? Никогда бы не подумал, что у кого-то из наших может быть такая красота.
— Мы утопили в колодце какого-то проводника с семьей. Это был его кинжал, — признался пират.
— Тогда понятно, — тихо сказал помрачневший Троумэн. — Ты зайди вечером, я сумею восстановить все как было.
— Делай сейчас, — грубо сказал бандит. — Я спешу.
— Хорошо, — ответил Троумэн. Через маленькое окошко мастерской он выглянул во дворик, который хорошо был виден из подвала, где он работал. Во дворе было пусто.
