Если остальной комплекс был удивительно красивым и поддерживался в отличном состоянии – японские сады рядом с «качалкой» и спа, искусственный водопад во внутреннем дворике, круглосуточная охрана, – то подвал отличался исключительной функциональностью. После лестницы из полированного дуба начинался грубый бетонный пол, освещенный голыми лампочками. Наверное, подвалом не занимались потому, что туда, в общем, никто не ходил.
То есть никто, кроме Чака.
Я без энтузиазма посмеялся над его подколкой, но на самом деле почти его не слушал, думая только о Лорен. Когда мы с ней познакомились в Гарварде, мне казалось, что наши возможности безграничны, однако сейчас они стали исчезать.
Сегодня она отправилась в Бостон на собеседования и вечер проведет там, с родителями. Утром Люк пошел в сад; найти для него няню я не смог, поэтому приехал с работы пораньше. Мы с Лорен несколько раз разговаривали на повышенных тонах насчет собеседований, но дело было не только в этом.
Она что-то недоговаривает.
В конце коридора я остановился и локтем открыл дверь шкафа Чака, затем, крякнув, поднял две бутылки с водой и положил их на груду других таких же.
– Пакуй плотнее, – сказал Чак. Он поставил свои бутылки, и мы пошли за новыми. – Читал, что сегодня выложил «Викиликс»? Планы Пентагона по бомбардировке Пекина.
Я пожал плечами и вспомнил тот день, когда впервые увидел Лорен в университетском городке Гарварда – она, смеясь, шла вместе с друзьями мимо домов из красного кирпича. Я тогда только начал обучение по программе MBA – на средства, полученные от продажи своей доли в медиастартапе, а она поступила на юридический. Мы оба претворяли в жизнь свои мечты, чтобы сделать мир лучше.
– Пресса подняла шум, – Чак продолжил говорить о той утечке данных из Пентагона, – хотя, по-моему, это все ерунда. Просто учебный сценарий.
– Угу, – буркнул я, не в силах думать ни о чем, кроме Лорен. Вскоре после нашего знакомства оживленные дискуссии в барах на Гарвард-сквер сменились ночами, полными страсти. Я был первым в своей семье, кто поступил не то что в Гарвард, а вообще в университет, и я знал, что Лорен из богатого аристократического рода, но в то время мне казалось, что это не важно. В конце концов, мы жили в Америке, и звезда моя восходила. Лорен хотела вырваться из тесных рамок, которые установили для нее родные, а мне нужна была только она.
Вскоре после вручения дипломов мы поженились и сбежали в Нью-Йорк. Ее отцу это не очень сильно понравилось. Довольно скоро Лорен забеременела – по счастливой случайности, однако эта случайность перевернула всю нашу жизнь.
– Ты не слышал ни единого слова, да?
Мы с Чаком уже вышли из дома и сейчас стояли на тротуаре Двадцать четвертой улицы. Шел дождь, и ледяное серое небо прекрасно соответствовало моему настроению. Еще неделю назад стояла теплая погода, затем температура резко упала.
Этот отрезок Двадцать четвертой скорее походил на переулок; ряды припаркованных машин, зарешеченные окна полуподвальных этажей. Издали доносились гудки автомобилей, едущих по Девятой авеню.
Рядом с нашим зданием находилось что-то вроде мастерской по ремонту такси. Под ее грязным навесом стояла компания мужчин, они курили и смеялись. Чак договорился, чтобы воду доставляли в этот гараж.
– Все нормально? – Чак легко хлопнул меня по спине.
Мы пробрались мимо таксистов и механиков к стене, у которой стоял поддон, и взяли новые бутыли с водой.
– Извини, – сказал я после паузы. – Мы с Лорен…
– Да, Сьюзи мне рассказывала. Значит, она поехала в Бостон на собеседование?
Я кивнул.
– Мы живем в кондоминиуме за миллион долларов, но ей этого мало. А я вырос в Питтсбурге и о таком даже не мечтал. – Я был младшим партнером в венчурном фонде, который специализировался на соцсетях, и эта квартира едва ли была мне по карману. С другой стороны, я считал, что не могу позволить себе что-то более дешевое.
– Она тоже не мечтала о доме всего за миллион долларов. – Он рассмеялся. – Ты же знал, на что идешь.
– А когда я на работе, она все время с Ричардом.
Чак остановился и поставил бутыли на землю.
