Для обеспечения процесса перехвата и передачи информации на чердаке дома, где располагалась квартира, выделенная для Гулько, был смонтирован передатчик, обеспечивавший передачу информации, полученной в ходе слухового контроля. Передатчик был обложен кирпичной кладкой и надежно замурован. От него была проложена проводная линия на крышу дома, также надежно укрытая и исключающая возможность ее обнаружения. Далее линия по воздуху соединялась с крышей рядом стоящего жилого дома, где она контактировала с приемником информации, также надежно замурованным на чердачном этаже здания. Через внутренние технические коммуникации строений линия была выведена на конспиративную квартиру, оборудованную 12-м отделом КГБ. На этой квартире был обустроен рабочий пост операторов КГБ, обеспечивающих фиксацию перехваченной информации, ее обработку и экстренную связь с круглосуточно несущим службу дежурным 12-го отдела КГБ и Управлением правительственной связи (УПС).
Мобильных телефонов в тот период еще не было. Поэтому сотрудники КГБ, обеспечивавшие теле- и радиосвязь, использовали стационарные радиостанции. Именно такая радиостанция и была установлена на конспиративной квартире. Дверь квартиры была надежно укреплена, а операторы из КГБ, работавшие в квартире, имели личное оружие на случай непредвиденных ситуаций.
Операторами 12-го отдела, обрабатывающими информацию, были исключительно молодые женщины, имевшие звание прапорщиков. В основном они были выпускницами курсов стенографисток при Министерстве иностранных дел СССР, отобранные для службы в КГБ. Одна из таких женщин — Урсулова — во времена перестройки была назначена председателем КГБ, генералом армии Крючковым, заместителем начальника 12-го отдела. Должность эта была генеральской. Так в системе советских спецслужб впервые в их истории появилась женщина генерал-майор, получившая генеральское звание за службу в подразделении по подслушиванию бесед «объектов оперативной заинтересованности».
Обеспечение средствами слухового контроля квартиры гроссмейстера Гулько и использование этой техники для получения необходимой информации о планах и намерениях Гулько было весьма затратным мероприятием. Значительных денежных средств стоила установка аппаратуры и обработка получаемой информации. Операторы 12-го отдела работали на конспиративной квартире вахтовым методом по 24 часа в сутки. Заступали они на службу на неделю и в течение этого срока не имели права выходить из квартиры и связываться с внешним миром по неслужебным вопросам. Продукты питания им доставлялись сотрудниками 12-го отдела КГБ.
К затратам по разработке Гулько также следует отнести службу наружного наблюдения, стоимость которой в сутки равнялась стоимости автомобиля. Но цель оправдывала средства. А целью была победа Карпова на чемпионате мира по шахматам.
Игорь Корчной по-прежнему сидел в тюрьме, что вызывало протесты во всем мире, так как участники предстоящего матча — Карпов и Корчной — находились в явно неравных условиях. Президент ФИДЕ Ф. Олафсон пошел поэтому на беспрецедентный шаг — перенес начало матча с 19 сентября на 19 октября 1981 года, формально мотивируя свое решение желанием предоставить советской стороне больше времени для решения вопроса об освобождении Игоря Корчного и предоставлении ему и его матери возможности эмигрировать. Гулько и Ах-шарумова на одном из заседаний федерации шахмат в преддверии матча зачитали свое открытое письмо в поддержку Корчного. Однако, несмотря на давление со стороны ФИДЕ и инициативу Гулько и Ахшарумовой, Игоря Корчного не освободили и семью к Виктору Корчному не выпустили. Давление на Гулько только возросло, причем теперь к КГБ присоединился лично Карпов: Александр Бах по согласованию с полковником Тарасовым встретился с Гулько и передал ему крайнее недовольство Карпова действиями Гулько в защиту Корчного.
Карпов вел очень тонкую игру не только на шахматной доске, но и в шахматной политике. Он сумел убедить Тарасова, что после его очередной победы над Корчным (в которой Карпов, имея за собой поддержку и КГБ, и советского правительства, и Кампоманеса, был уверен) Гулько можно будет выпустить из СССР, так как в качестве тренера Корчного он опасен уже не будет. Угроза советскому шахматному престижу со стороны
