Кенни и дракон - страница 25

— Твоя жизнь закончена, игрушечный солдат. Теперь смотрите все, — он повернулся к зрителям, — как я отобедаю вашей прелестной невинной девицей!

Толпа притихла, лишь раздавались слабые всхлипывания. Кенни сжал руки в кулаки и задержал дыхание.

— Почти закончена, — прошептал он. — Давай, Джордж.

Шарлотта начала кричать изо всех сил, когда хохочущий дракон повернулся к ней. При этом он оказался спиной к рыцарю. Джордж улучил момент и спрыгнул с дерева, зажатыми в руке вилами он крепко пригвоздил хвост дракона к земле. Кенни облегченно вздохнул.

— Ты опять за свое? Сейчас я устрою тебе похоронный костер! — загрохотал Грэм. Он глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь захватить рыцаря пламенем, но из его горла выходил лишь дым. Он вдохнул еще раз, но теперь лишь задохнулся и закашлял кольцами дыма.

Ошеломленная толпа смотрела на Джорджа, держащего завязанный в узел хвост обеими руками. Он развязал Шарлотту, вытащил свой меч из пианино и объявил:

— Дракон побежден!

Зрители приветствовали победителя и оглушительно аплодировали. Рыцарь просмотрел на Кенни, и мальчик улыбнулся в ответ.

Но приветствие толпы сменилось громкими криками с требованием:

— Голову долой! Снеси ее!

Кенни посмотрел многозначительно на Джорджа, но тот уже расположился рядом с головой Грэма, поместив лезвие меча на голубую чешуйчатую шею дракона. Затем он взглянул на короля. Притихнув, толпа в едином порыве повернулась к королю, ожидая последней команды от своего правителя.

Король выступил вперед из-за груды камней, которые раньше были его башней, и посмотрел на дракона, глубокомысленно поглаживая бороду. Кенни наблюдал, как один из его сыновей что-то шепчет королю на ухо. Король повернулся к своему мальчику и проговорил: «Что! Я так не думаю».

Зрители начали перешептываться. Кенни заметил, что теперь и второй сын шептал что-то на ухо отцу. Король встал лицом к обоим сыновьям и сказал: «Хорошо. Хорошо, если вы так хотите».

Оба сына улыбнулись и решительно закивали. Наконец Его Величество откашлялся и объявил громким повелевающим голосом:

— Галантный рыцарь, обезврежен ли этот зверь, этот демон?

Джордж убрал меч и ответил:

— Да, обезврежен, Ваше Величество. Король продолжал:

— Я полагаю, что он уже не угрожает ферме, деревне или какой-нибудь близлежащей местности?

— Действительно, — заметил Грэм, делая шаг вперед и кланяясь толпе, — я осознал свои ошибки и неправильность поступков.

— Тогда я объявляю это сражение законченным, — сказал король. — Сэр Джордж — победитель!

Толпа взорвалась бурными аплодисментами. Кенни расслабился. Они одурачили весь город, и никто из его друзей не пострадал.

Но вдруг кто-то вышел на поле боя.

Оказалось, что, когда Грэм сделал шаг вперед, чтобы поклониться, его хвост выскользнул из-под вил и это было замечено.

Отец Толстяка ревел, размахивая руками, словно безумный.

— Эй, стойте! Подождите минуту! — вопил он. Подобрав вилы, он поднял их над головой. Зрители охнули.

— Все это — розыгрыш! Все было подстроено с самого начала! Старый простак и не собирался убивать этого дракона! — кричал он, указывая на Джорджа. Он поскреб зубцы вил. — И это никакие не волшебные вилы! Это просто золотая краска!

Сердце Кенни билось так сильно, что он только и мог слышать его — тук-тук, тук-тук, тук-тук — удары. Глядя на арену, он видел, как его мама, Шарлотта и нахмурившийся Джордж смотрят на папашу Толстяка. Наконец его пристальный взгляд встретился с лимонными пылающими глазами Грэма. Впервые, с тех пор как они увиделись здесь, на холме, несколько ночей назад, он заметил в них подлинный страх.

— Так что ж, мы берем ответственность на себя и расправимся с этим раз и навсегда! — прокричал папаша Толстяка, тыча вилами в грудь Грэма. — Кто со мной?

Глаза Кенни округлились. И камни в животе, и огонь, и нахлынувшая горячая волна были готовы вырваться из него. Как после всего этого он мог позволить сельчанам убить Грэма? У него не было больше шахматных ходов, не было больше стратегий и не было больше книг, которые помогли бы ему…

— НЕТ! — пронзительно закричал он. — Не убивайте его! — Он подбежал к Грэму и встал между вилами и драконом. — Он — мой самый лучший друг! Он никогда никому не причинил зла!