Схватка была короткой и ожесточённой. Испанцы снова не устояли. Теперь перед нами раскинулась последняя большая плотина Кирк-вее, но тут вода опять резко спала.
Уже видны шпили Лейдена. Несколько раз над городом взлетали ракеты, давая знать, что город нас слышит и ждёт освобождения.
Потом с последних судов раздались радостные крики и по цепочке передали весть: из Роттердама приехал Молчаливый.
– Да здравствует принц! – кричали уже совсем близко, и скоро по мокрым сходням, переброшенным с борта на борт, на наш корабль перебрался принц Оранский.
Самое интересное, что вместе со свитой принца на корабль прибыл, я не ищу другого слова, именно прибыл Рыжий Лис. От важности он, по-моему, слегка свихнулся и даже на меня посмотрел свысока.
Лис намекнул, что вылечил принца целебным напитком из сахара, вина и пива по собственному рецепту. Потом он и вовсе пустился врать, что теперь первый советник у принца, а когда освободят Голландию, принц, может, подарит ему целый город – например, Лейден.
Я быстро сбил с него спесь рассказом про встречу с папашей. Узнав, что папаша ещё не расстался с мыслью поймать дорогого сыночка, Лис приуныл.
– Ну ничего, – утешил я Лиса. – Ты правая рука принца, а он тебя в обиду не даст.
– Какая там правая рука, – вздохнул Лис. – Просто я на побегушках у Брунинка. Любишь ты, адмирал, приукрасить… – Ты знаешь, – сказал Лис, – Эле нашла своего Версту. Длиннющий такой!
– Ну да? – я обрадовался. – А где он?
– Не знаю, – сказал Лис. – Он в гёзы собирался. Может, уже здесь.
– А Эле?
– Тоже не знаю. С ним Эле была и Пьер.
Про Караколя и Эглантину Лис ничего не слышал. Тут мы принялись обсуждать затею Слимброка.
– Как думаешь, правда он знает что-нибудь про отца?
– Тю! – свистнул Лис. – Какой ты, адмирал, наивный! Да их специально учат, чем головы людям морочить. Пропавшие отцы, помершие матушки, богатые тетки с наследством – всё в дело идет. Скажут какому-нибудь сироте, что у него родители живы, тот им последнюю рубаху отдаст за одно обещание разыскать. Не ты первый, адмирал, не ты последний.
– И всё-таки, Лис, почему он раньше об этом молчал? Вдруг только недавно узнал?
– Ты что, адмирал, на самом деле хочешь меня обменять?
– Да нет, Лис, я просто вслух рассуждаю.
Тут из каюты Буазо вышли офицеры, а среди них Молчаливый. Они стали смотреть в подзорную трубу на Кирк-вее. Вдруг адмирал Буазо оглянулся и сказал:
– Вот, ваша светлость, юный голландец, который посчитал нам все пушки и мушкеты Ламмена.
Принц посмотрел на меня.
– Да мы ведь знакомы. Корнелис Схаак? Ты и в Ламмене успел побывать? Считаешь, сильные так укрепления?
– Сильные, ваша светлость!
– В лоб не возьмём?
– Возьмём, ваша светлость!
– Вот это ответ! – Принц выглядел сейчас много лучше, чем тогда в Роттердаме. Высокий, в простом тёмном камзоле, стальном нагруднике, с пистолетом за кушаком.
– Флорент, – сказал он слуге, – в моем бауле на самом дне лежит алый берет, принеси.
Флорент ушёл, а принц начал расспрашивать меня об укреплениях Ламмена. Но вот слуга вернулся, в руках ярко-красный бархатный берет, очень красивый.
– В древние времена, – сказал Молчаливый, – отличившимся храбрецам надевали на голову алый берет. Пока у меня нет другой награды, Кеес, но после войны сочтемся. Теперь же я дарю тебе этот берет, знак доблести. Не думаю, чтоб он был тебе очень велик, мне сшили его ещё в детстве. С тех пор, как видишь, вожу его с собой чуть ли не как талисман. Тем выше ты должен ценить мой подарок.
И он надел на меня алый берет, а все кругом одобрительно засмеялись.
