В первом письме речь шла о делах принадлежавшей ему фармацевтической фирмы. Она находилась в Аргентине и производила лекарства, пользовавшиеся постоянным спросом. Так, всякую обиходную мелочь. Управляющий фирмой (кстати, родной брат) сообщал, что за январь дела компании не улучшились, но зато и не ухудшились.
Далее он давал информацию о налогах, выплаченной заработной плате (не забыв, естественно, себя) и перечисленной на счет Шрабера прибыли. Доход был так себе, но он позволял жить безбедно в Бразилии и даже тратить часть денег на опыты. А что еще, спрашивается, нужно старому ученому? Признание? Пауль так не считал. Он убрал прочитанное письмо в ящик стола и приступил к следующему.
Оно было странным. На плотном, грязно-серого цвета, конверте значились его адрес и фамилия. Данные отправителя оказались размыты водой. Шрабер надорвал конверт, вынул из него лист бумаги и обнаружил, что тот совершенно чист. Повторное изучение конверта не дало ничего. На печати получателя значилось почтовое отделение города Бертиоги. Оттиск печати города-отправителя, как и обратный адрес отсылавшего, были нечитаемы. Пауль уселся в кресло и задумался.
Чья-то глупая шутка? Невероятно. Никаких друзей здесь у него не было. А прошлые друзья понятия не имели, где он живет. Первая жена и сын находились в Европе, неплохо себя там чувствовали, и плевать им было на Шрабера. Вторая жена умерла несколько лет назад. Общих детей у них не было. Поразмыслив, он решил, что имеет место обычное почтовое недоразумение. Или, может, брат ошибся, вложив в конверт чистый листок. Потом послал еще одно письмо с ежемесячным отчетом… Да и стоило ли переживать по такому пустяковому поводу?
Шрабер вдруг понял, что самая главная вещь, которая его волнует сейчас, это еда! Оказалось, что он жутко проголодался. Пауль сбросил с себя халат, надел плавки, шорты, футболку и, обувшись, вышел из дома, зажав под мышкой медицинский журнал. По пути на пляж он решил плотно позавтракать. Зайдя в одно из полупустых итальянских кафе, Шрабер уселся за самый отдаленный столик. В последние годы он был очень осторожен с едой и выпивкой, потому что старческие изношенные внутренние органы постоянно давали о себе знать после каждого приема пищи, отравляя жизнь всяческими колитами, изжогами и другими неприятными болезненными проявлениями. Но сегодня ему казалось, что можно рискнуть и поесть от души. Поэтому он заказал несколько различных блюд, с аппетитом их съел и прислушался к ощущениям. Желудок выражал полную удовлетворенность и тихонько урчал, перерабатывая вкусную пищу и поставляя хорошую дозу удовольствия своему хозяину. Пауль, довольно улыбаясь, подозвал официанта, заказал чашку кофе и, в ожидании напитка, принялся лениво листать журнал.
Он настолько ушел в себя, что не сразу заметил появившегося у его столика нового посетителя. Им оказался настойчивый вчерашний молодой человек, разыскивавший доктора Муэлью. Хотя в зале было полно незанятых столиков, он нахально отодвинул стул напротив Шрабера и без спроса уселся на него. Пауль оторвал голову от журнала и непонимающе уставился на неожиданного соседа. Молодой человек тут же затарахтел по-испански:
– О, извините, извините, и еще раз извините! Не прогоняйте меня, пожалуйста. Я понимаю, что вчера оторвал вас от, возможно, важных дел, но мне ничего не оставалось делать, ибо я чувствовал себя плохо, и мне срочно нужен был доктор! Я приехал сюда издалека, никого не знаю, и мне не к кому было обратиться…
Лицо его кипело отчаяньем. Шрабер, ничем не выражая своего отношения к беспардонности молодого нахала, вежливо произнес:
– Вам не за что извиняться.
Подошел официант и поставил на стол две чашки кофе. Одну перед Паулем, другую – перед его собеседником.
– О, не удивляйтесь, − продолжил тараторить молодой человек. – Это я заказал себе кофе и попросил принести его к вашему столику.
Он сказал несколько слов официанту по-итальянски и тот, кивнув головой, удалился. Шрабер понял, что отвязаться от настырного приставалы быстро не получится, и, смирившись с этим фактом, заметил:
