– Олесь Петрович! – вдруг выкрикнул, обращаясь к Дергуну, один из молчавших доселе офицеров. – Он же издевается над нами! Давайте прекратим этот балаган! Давайте отправим его в управление по борьбе с терроризмом, а там уж пускай его трясут до посинения. В конце концов, когда нас сюда вызывали, никто не знал толком, с кем мы имеем дело. Надо доложить по команде.
– Я прошу доложить вашему начальству мою нижайшую просьбу, – снова вмешался в разговор Игнатов, – на допросах должен присутствовать господин Каленин, так сказать, от гражданского общества. В противном случае я скажу о своих условиях уже после пятнадцати часов. И тогда, уверяю вас, вы будете более внимательно относиться к моим просьбам.
Игнатов вдруг хитро подмигнул Каленину.
– Ну что, Беркас Сергеевич, проверим, что для нынешних чекистов дороже – честь мундира или жизнь людей? Как думаете, что они выберут?..
Буданов, Хашеми и вторая бомба
В кабинете начальника управления по борьбе с терроризмом генерал-лейтенанта Сергея Николаевича Буданова вокруг большого овального стола сидели все его замы и начальники отделов. Был приглашен и Каленин, хотя Буданов высказался по поводу его присутствия более чем определенно, а именно – матерно выругался.
Часы на стене показывали начало четвертого пополудни. Все молча смотрели новости по первому каналу. Информационная программа приближалась к концу. Диктор вкратце перечислял основные новости часа, сопровождая их короткими видеосюжетами.
– А теперь о новостях культуры, – неожиданно произнес он без всякой связи с только что показанными картинками. – В Калужской области, в поселке Чубарово, отмечают важное событие: директор местного Дома культуры Моисей Самойлович Гольдин награжден Орденом Почета в связи с шестидесятилетием со дня рождения. Наш канал искренне поздравляет юбиляра! На этом все. До встречи в вечерних новостях.
– Представляю, что творится сейчас в этой деревне, да и во всей области: виданное ли дело, чтобы директора заштатного клуба, пусть и заслуженного человека, поздравили с наградой по центральному каналу! – Буданов зловеще глянул в зал, и все сотрудники, знавшие генерала не один день, поняли, что начальник находится в крайней степени бешенства. – Барков!
– Слушаю, товарищ генерал! – отозвался, поднявшись из-за стола, молодой розовощекий полковник, в чьем облике угадывалось сходство с добродушным битюгом, способным упереть могучую грудь в широкие постромки и легко сдвинуть с места железнодорожный состав.
– Вы проверяли? Этот Гольдин действительно получил орден?
– Еще не получил, но награжден! – густым басом отозвался Барков. – Указ подписан неделю назад. Местная газета его опубликовала и напечатала поздравление от имени губернатора области.
– Ну что, товарищи, – обратился Буданов к присутствующим, – в течение получаса станет ясно, врет это чудовище или говорит правду. Пока ждем, доложите все, что известно об этом Хашеми. Слушаю, Юрий Борисович! – И, после маленькой театральной паузы, издевательски добавил: – Докладывайте, товарищ генерал-лейтенант! Вам же, кажется, довелось начинать работу в органах под началом этого Игнатова? Уж вы-то, надеюсь, знаете о нем больше остальных!
Юрий Борисович Гирин, худощавый брюнет, чем-то напоминавший знаменитого французского актера Жерара Филиппа, спокойно выдержал тяжелый взгляд Буданова и вежливо, но решительно огрызнулся:
– Я, Сергей Николаевич, с Игнатовым непосредственно почти не пересекался. Он уже в генералах ходил, а я только майора получил. Но справка о нем – подробнейшая – лежит перед вами. Все, кто его хорошо знал по работе в КГБ, уже взаимодействуют с нами. Большинство из них – пенсионеры. Из действующих сотрудников его мало кто хорошо помнит – все-таки двадцать лет прошло, как он не работает в центральном аппарате. Правда, почти все начальники управлений, – Гирин многозначительно посмотрел на Буданова, – заместители Председателя, короче говоря, почти весь руководящий состав работал в системе в те годы. Но лично знаком с ним только Симонов из кадров, который курировал Игнатова во время его службы на Дальнем Востоке.
