— Вот здесь он и находился, — произнесла Зинаида Петровна, указывая на противоположную от плиты стену.
Расстояние между стеной и плитой было настолько узким, что Берестов так и не сообразил, каким образом она смогла отскочить от плиты и не вписаться в противоположную стену, а тем более не раздавить инопла нетянина.
— Сфотографируй это место, — сказал он фотографу и уставился на огромную медную люстру из пяти лампочек, висящую над перевернутым телевизором. «Зачем столько света на кухне?» — подумал, а вслух спросил:
— Как же вы девять месяцев готовили без света?
— Я, можно сказать, почти не готовила, — засмеялась хозяйка. Питалась в кафе. Поэтому мне и холодильник не был нужен.
После того как фотограф сделал несколько снимков на кухне, компания вернулась в комнату. Фотограф, отложив фотоаппарат, неожиданно энергично налег на печенье. А Берестов стал мучительно соображать, к чему привязать всю эту галиматью, чтобы состряпать приличную заметку. Фактов она накидала достаточно, но информационного повода как не было, так и нет. «За что бы такое уцепиться?» — думал он, в четвертый раз озирая комнату. Но женщина, неожиданно снизив голос до полушепота, сказала:
— Однажды я ставила иглы одной ясновидящей. И эта ясновидящая мне говорит, что, когда поправится, непременно обследует мою ауру. Через три сеанса ей стало лучше. Поднялась она сама с кровати и начала водить над моей головой руками. Затем опустила руки и спросила: «Вы контактируете с космосом?» — «Нет», — отвечаю я. — «Напрасно, — говорит она. — Они вами очень интересуются. Более того, следят за каждым вашим шагом. Ничего страшного в этом нет. Большинству инопланетяне приносят успех и процветание, но некоторым они несут несчастье». Так вот, — вздохнула Зинаида Петровна, — после этого я поняла, что отношусь к меньшинству.
Глаза хозяйки сделались грустными.
— На вас посыпались несчастья? — осторожно спросил Берестов.
— Посыпались и продолжают сыпаться.
— Как это проявляется? — оживился журналист.
— Об этом не стоит говорить, — отмахнулась Зинаида Петровна. — Это очень тяжело.
— Хотя бы один пример!
— Пример? — тяжело вздохнула хозяйка. — Ну, скажем, вылетела у меня пломба. По пути с работы домой захожу я в стоматологическую поликлинику дело одной минуты, — а выхожу оттуда через четыре часа с развороченной челюстью без пяти зубов.
От такого примера даже Стас перестал жевать, а Берестов снова включил диктофон, который уже намеревался бросить в сумку.
— Как же так получилось? — пробормотал он растерянно.
— Так и получилось, что до сих пор я с ними сужусь. А за месяц до этого возвращаюсь я домой и нахожу своего сына мертвым. Он был весь в колотых ранах, а судебная экспертиза в своем заключении написала: «Умер от сердечной недостаточности». Прокуратура до сих пор не возбудила по этому факту уголовного дела.
Печенье выпало из рук фотографа, а журналист потерял голос. Друзья переглянулись и покосились на фотографию в черной рамке.
— Вот это ни черта… — прошептал Берестов.
— Ну что, шизофреничка? — спросил Стас, когда они спускались на лифте.
— Вообще-то не похоже, — покачал головой Берестов. — Вполне умная баба, только, как мне показалось, хочет сойти за дуру. А вот зачем?
Берестов ещё не отошел от смущения и был задумчив. «Может, нужно было плюнуть на всю эту инопланетную эпопею и подробно расспросить про сына?» подумал он.
Только криминал — не его область. Хотя уфология тоже была когда-то не его областью. Но чем больше он погружался в нее, тем популярней становился среди желтых изданий. Среди читателей бульварной прессы он даже снискал некоторую славу. А вообще изначальная его журналистская специальность экономическая политика. Только об этом уже не помнит ни один редактор.
— Не фига себе, — почесал затылок Стас. — У неё сына убили, а она нам туфту про инопланетян гонит.
— Не совсем туфту, — почесал затылок Берестов. — Со светящимся коридором и гигантами с длинными руками я уже имел дело в пермском лесу. Скажу тебе по секрету: к инопланетянам это имеет весьма косвенное отношение.
— А с мальчиком-инопланетянином, у которого шкодливое лицо, имел дело? — ухмыльнулся Стас.
