А уж с раздражением, равнодушно или, скажем, с умилением — зависело от конкретной ситуации.
Сейчас ему было всё равно.
«Да хоть в фонтане купайся в своём балахоне траурном — мне-то что! Вот Александр долго не едет… Это плохо!»
Войков и в самом деле задерживался почти на час.
Подошедший официант поставил бокал с коктейлем на середину стола. О края бокала постукивались звонко кубики льда.
Официант что-то спросил.
Ставицкий ничего не понял, но на всякий случай строго сказал: «Ноу!».
Официант улыбнулся и вернулся к стойке.
«А ведь правду сказал… дурак!»
Дураком Ставицкий назвал уже себя.
За то, что не поверил юноше в строгом, чёрном костюме.
Тяжёлые двери открылись и в холл вошли телохранители Войкова. Пара крепких ребят в одинаковых чёрных брюках и белых рубашках с короткими рукавами.
«Тоже как форма выглядит, — отметил Ставицкий. — Россиян в охране держит, сразу видно. Западные ребята в футболках и в шортах бы ходили. Уж, по крайней мере, не одевались бы одинаково. А этих за версту видно…»
Он оставил коктейль в сторону и поднялся.
Вовремя.
В холл отеля, в сопровождении ещё двух охранников (эти тоже были одеты одинаково, разве только брюки на них были светло-серые) вошёл Войков.
— Приветствую, — бросил он на ходу Ставицкому. — Прочитал твою записку, прочитал…
И взмахом ладони поманил Ставицкого.
— Давай, к фонтану ближе пересаживайся. Там попрохладней будет, поприятней…
Рассказ Ставицкого занял минут десять, не больше.
Всё это время Войков молчал. Сидел, прикрыв глаза, словно был отвлечён какими-то своими, далёкими от темы разговора мыслями.
Ставицкий начал было беспокоиться о том, что встреча вообще может оказаться бесполезной. Уж слишком явно хозяин демонстрировал равнодушие и отстранённость от беседы.
Но беспокойство оказалось напрасным.
Едва он успел произнести финальную, в Москве ещё продуманную, фразу: «…десяти месяцев вполне хватит для реализации этого плана», как Войков, словно очнувшись от забытья, резко подался вперёд, отодвинул в сторону чашку с остывшим кофе, перелистал лежавшие на столике бумаги и посмотрел на Ставицкого пристальным, немигающим взглядом.
— Всё продумал, стало быть?
Ставицкий кивнул в ответ.
«Что-то ему не понравилось, — с тревогой отметил он. — Что-то не так…»
— Всё продумал… — повторил Войков. — Всё…
Он вынул из пачки бумаг одну, с таблицей планируемого вывода из оперирования аппаратов.
Просмотрел её примерно за полминуты и снова положил на столик.
— Не всё, — решительно сказал Войков. — Не согласен с твоей оценкой уровня риска, Николай. Пойми правильно, я не считаю, что твой план — полная ерунда. Скорей наоборот, он вполне своевременный и продуманный. Но вот только одно обстоятельство меня смущает. Риски для бизнеса со стороны государства…
— Наезды, проще говоря, — рискнул прервать хозяина Ставицкий. — За последний месяц — в восьми залах проверки. Партия аппаратов на складе в Орехово под арестом. Арест мы, конечно, снимем, но время, упущенная прибыль…
— …Со стороны государства, — более жёстким тоном продолжил Войков, — определены у тебя очень чётко и верно. Полностью с тобой согласен. У меня, как ты знаешь, с московскими властями серьёзные разногласия. Лужков мои точки ещё два года назад прижимал. И ребята в погонах и с ксивами своих людей норовили подсунуть… Сейчас для всей этой погонной братвы очень подходящая ситуация сложилась, чтобы нам кислород перекрыть. Местные власти вообще впереди паровоза бегут, в некоторых регионах нас просто выживают откровенно. А там ещё выборы грядут, избирателей надо властям умасливать, борьбу с эксплуататорами имитировать. Народу надо будет на растерзание кровососов отдать. А кого отдавать, как не нас? Не своего же брата чиновника подставлять. Вот игорный бизнес и будут использовать как пугало. Пару залов прикроют — глядишь, и рейтинг гаранту поднимут. А то, что налоги в местные бюджеты упадут, так об этом никто не думает. Деньги в стране есть, потому и надеются без нашего скромного взноса обойтись. Как видишь, Николай, в целом ситуация мне ясна.
Войков замолчал ненадолго. Провёл пальцами по лбу, словно пытаясь отбросить какую-то навязчивую мысль.
