Нет, к Ставицкому это, конечно, не относится. Он-то мужик опытный. Соображает.
Потому на безопасность денег не жалеет.
И на дружбу с теми самыми людьми, что прикрывают бизнес.
Вот взять хотя бы Свечина… Или Трофимова из московского управления. Будут они о делах разговаривать со штатскими пижонами?
Нет, конечно. Это люди в погонах, люди солидные. Их всякими там умными западными словечками не проймёшь. Все эти «кешфлоу» да «дедактибл» им глубоко по одному месту… Сами знаете — какому.
Они-то не на Западе живут, а здесь, в России. В России другие слова нужны, другие подходы. Слова нужны проще, а подходы — сложнее.
Ты не доказывай, что твой бизнес прибыльный. Велика ли заслуга? Ты вот лучше докажи, что лично ты прибылен. И именно на этом месте — возле бизнеса. Тогда другой разговор с тобой будет…
— Так, ты чего тут стоишь? — окликнул Гонеев рослого, метра под два, широкоплечего охранника, что, понурив голову, стоял у двери его кабинета. — Почему не на рабочем месте? Что за моду взяли — в середине рабочего дня с вопросами подходить? После шести тридцати или по окончании смены, я же предупреждал!
Гонеев и в самом деле был раздосадован появлением охранника у дверей кабинета. Он-то надеялся по возвращении отдышаться, прийти в себя, выпить чаю, проверить записи в блокноте… Отдохнуть, в конце концов!
Замучили уже, бездари! По любым вопросам звонят, из кабинета на полчаса отлучиться нельзя — непременно кто-нибудь пожалует, и ведь наверняка не по важному делу, а так, с ерундой какой-нибудь, с которой и старший по смене может разобраться.
— Сами вызывали, Илья Петрович, — промямлил охранник и неуверенным, угловатым движением поправил края рукавов форменного чёрного пиджака.
— Фамилия? — строго спросил Гонеев, на ходу доставая ключи из кармана брюк.
— Воронов, «Остров удачи», — тихим голосом ответил охранник.
— Это фамилия у тебя такая — «Остров удачи»? — не выдержав искушения, спросил Гонеев и, распахнув дверь, широким начальственным жестом показал охраннику на стул.
— Проходи, садись…
— Да не, — едва заметно улыбнувшись, сказал охранник. — Я от метро «Сухаревская»…
— Да понял я! — отмахнулся Гонеев. — С точки приехал. Вспомнил я тебя, друг ситный, вспомнил!
С тяжёлым вздохом Илья Петрович опустился в качнувшееся под весом его грузного тела кресло и бросил на край стола синюю пластиковую папку, на глянцевой поверхности которой широкими сальными разводами отпечатались его пальцы.
— Давай, присаживайся, не смущайся. Стул ближе к столу двигай. Разговор серьёзный будет.
Воронов присел было на краешек стула, но тот так жалобно скрипнул хлипким пластиком под весом его могучего тела, что охранник, от греха подальше, пересел ближе к спинке и даже упёрся для чего-то локтями в гнутые подлокотники (быть может, надеясь, что хоть так он будет меньше давить на сиденье).
Гонеев налил в белый пластиковый стакан ледяной воды из стоявшего рядом со столом кулера. Подумав, разбавил немного горячей. Попробовал. Добавил немного ледяной.
И залпом выпил.
Охранник невольно сглотнул слюну.
— Ну? — отдышавшись, спросил Гонеев. — Чего скажешь?
Воронов, откашлявшись, произнёс:
— Он сам скандал начал.
— Кто? — будто не догадываясь, о ком идёт речь, переспросил Гонеев.
Он-то знал — «кто». Ему ещё вчера вечером доложили о драке в игровом зале «Остров удачи». И прислали копию жалобы от клиента.
— Ну, этот…
Воронов вздохнул и снова откашлялся.
Гонеев быстрым движением выхватил листок из пухлой пачки, что лежала в лотке на середине стола.
— Петровский Гавриил Геннадьевич, одна тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения, — чётко произнёс Гонеев. — Этот — первый начал?
— Да я фамилию не запомнил, — ответил охранник.
Глаза его стали при этом по-детски удивлёнными.
«Откуда всё знает?»
— Залысины у него, в очках… Вредный, сволочь! То ли выигрыш ему недодали, то ли ещё что… Сначала с пивом хотел пройти, потом — давай пепел на пол стряхивать. И сыграл-то, говорят, рублей на сорок, а гонору, гонору…
И охранник презрительно фыркнул.
— Та-ак! — нараспев протянул Гонеев.
И тон его Воронову не понравился.
— Клиент, значит, сложный попался?
