Дернулся уголок его губ.
– Что ты сделала, повтори?
Я вскинула подбородок.
– Я дала ей понять, что не потерплю тонко завуалированных угроз в твой адрес.
Выражение его лица смягчилось.
– Ох, малышка… ты снова заставляешь меня гордиться собой.
Покраснев, я отвернулась и закатила глаза.
– Как скажешь.
– Я серьезно. Ты пыталась защитить меня. – Рот взял меня за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза. – Я польщен. Уверен, что Босс не слишком этому обрадовался.
– Ну, она рассмеялась… а потом сказала, что я ей нравлюсь. Правда, напоследок обмолвилась, что это я надену бусы из собственных кишок, если посмею снова угрожать ей. Одним словом, это было то еще представление. Ты никогда не говорил мне, что Босс – женщина и к тому же твоя мать. И, кажется, ты всегда произносил «он». Или я это выдумала? Неважно.
Господи, что за сумасшедшие родственнички у нас обоих!
– Женщина? – Рот расхохотался. – Босс может выбирать любое обличье.
Теперь у меня отвисла челюсть.
– Что?
Он провел рукой вдоль моей челюсти, поднимаясь к затылку.
– Босс мне не мать и не отец. Скорее, мой создатель, и по какой-то неведомой причине в последнее время ему нравится выглядеть женщиной, похожей на меня. Но на самом деле Босс – не женщина и не мужчина.
Я беспомощно открывала и закрывала рот.
– Хм…
– Странно, правда?
– Да. – У меня разболелась голова.
Прошло мгновение, и Рот задумчиво нахмурился.
– А что Босс делал в Молле?
– Она играла в шахматы – о боже, чуть не забыла! Она играла в шахматы с Моррисом! Ну, ты знаешь Морриса, он шофер и вообще мастер на все руки в лагере Стражей. Так вот, они были вместе. – Я пришла в крайнее возбуждение, а на лице Рота застыло напряженное выражение. – Почему он с ней? Почему они играли в шахматы? Черт возьми, они играли в шахматы! Как банально! О боже, а что, если он…
– Я не знаю, кто он такой, – перебил он меня.
Мои глаза расширились.
– Он никогда не разговаривает, блестяще владеет оружием и может показать приемы кунг-фу, но, постой… не могу поверить… – я понизила голос, – ты знаешь, кто стреляет из пистолета или владеет кунг-фу.
Его губы снова дернулись.
– Да, трудно себе представить, чтобы крутой парень наверху владел такой боевой подготовкой.
Что верно, то верно. Я сдулась, как проколотый воздушный шарик. А мне-то казалось, что я совершила потрясающее открытие.
– Но он должен быть кем-то.
– Все возможно. – Его пальцы размяли мышцы моей шеи, и мы встретились взглядами. – Так о твоей маме…
Я наклонила голову набок, подставляя шею его ласкам.
– Твоя… я имею в виду, Босс сказал мне, что она заключила сделку, пообещав больше не сбегать, в обмен на мое спасение, и сначала я подумала – ничего себе, Лилит наконец что-то сделала для меня, своей дочери, – но тогда Босс напомнил мне, что, если бы я умерла, то умерла бы и Лилит, и она это знала. Так что, прежде всего, она спасала себя. – Я пожала плечами. – Что ж, полагаю, теперь мы знаем, да? Как я вернулась. Я все равно благодарна за это. Неважно, как меня спасли, главное – я здесь.
Его лицо снова просветлело.
– Ты права. Ты здесь, и это главное, но вот в чем дело, Лейла. Босс… Ну, у него случаются приступы великого сострадания, и иногда он делает все возможное, чтобы не афишировать это. – Он подался вперед, прижимаясь лбом к моему лбу. – И с Лилит может быть то же самое. Сделает что-то хорошее, а потом скрывает это. А, может, она просто спасала свою задницу, но знаешь, что я тебе скажу?
– Что? – прошептала я.
Он наклонил голову, целуя меня в кончик носа.
– Ты никогда не узнаешь истинную причину, но можешь верить во что угодно. Необязательно делать этот выбор сейчас, но, во что бы ты ни решила верить, это не изменит того, кто ты, чего ты стоишь и сколько ты значишь для меня, Зейна и других Стражей, Стейси. Даже для Каймана, – добавил он.
– Даже для Каймана? – Я хрипло засмеялась.
Он поцеловал уголок моего рта.
– Даже для него. Ничто не изменит этого. Если та женщина – Лилит – сделала этот шаг, чтобы спасти тебя, это здорово. Если она думала только о том, чтобы спасти собственную жизнь, тогда забудь ее. В любом случае, это не изменит тебя.
