Маша появилась совсем недавно – около месяца назад. Она вошла в их жизнь неожиданно и страшно – так сталкиваются ночью корабли. В пробоину хлынула вода, судно накренилось, свет погас… Момент удара Лена запомнила очень хорошо.
Муж вернулся домой под утро. Он не позвонил, не предупредил, что задержится. Лена позвонила его сотрудникам и выяснила, что после работы он поехал сразу домой. Милиции она боялась. В довершение всего, ребенок опять простудился и плохо спал.
– Ты сошел с ума, – шепотом закричала она на мужа, когда тот переступил порог. – Где был?!
– Как ты мне надоела, – сказал он с большим чувством. – Дай пройти.
Она онемела, прижалась к стене. Увидела, как он исчезает в ванной. Щелкнула задвижка, зашумел душ. Из ванной комнаты он вышел свежим и бодрым. Глаза у него блестели. Он был как-то странно воодушевлен – будто наглотался «колес». Сказал, что уходит. Что это вопрос нескольких дней. Что будет платить алименты сыну. Что ему надоела ненормальная жизнь, которую они ведут. Завершил он монолог так:
– Из-за тебя я восемь лет не видел родителей! Думаешь, ты этого стоишь?!
Она молчала. Только следила за его нервными передвижениями по квартире. Толя был так радостно возбужден, воодушевлен, что она поняла – муж влюбился. Таким она его никогда не видела.
– Ты собираешься развестись со мной? – выдавила она наконец.
– А ты как думаешь? Мне надоела эта ущербная жизнь! Почему я должен прятаться, что-то скрывать?! Из-за тебя я чувствую себя преступником! Ты втравила меня в эту глупость!
– Если ты будешь разводиться, – заплакала Лена, – я все расскажу твоей девке…
– Ты о чем? – Он впервые остановился.
– Обо всем! Думаешь, она обрадуется, когда узнает, что ты сделал ребенка родной сестре?!
– Если ты это скажешь, я тебя убью! – заорал он.
И вдруг осекся – в соседней комнате заплакал разбуженный криками мальчик.
Он наотрез отказался дать жене хоть какие-то координаты своей любовницы. Лена требовала:
– Я должна с ней поговорить! Тебе надоело врать?! А ей ты будешь врать еще больше! Почему ты до сих пор не признался, на ком женат?!
Толя посылал ее к черту и уходил из дома. После того как Олег раздобыл телефон Маши, Лена сразу стала туда звонить. Маша в разговоры не вступала. Отпускала пару матерных слов и вешала трубку, отключала телефон. Лена никак не могла переломить себя и сказать всю правду. Она верила, что эта новость разочарует девушку. По крайней мере, та еще подумает, связываться ли с Толей.
– Откуда у тебя телефон? – допытывался муж в тех редких случаях, когда возвращался домой. – Ты что – следишь за нами? Наняла кого-то? Тварь! Ты добьешься того, что не получишь даже алиментов! Подыхайте с голодухи! И с работы я тебя выгоню! Там я хозяин, стерва!
От прежнего послушного мальчика, от страстного влюбленного парня не осталось ничего. Невероятная любовь сменилась ненавистью. Лена чувствовала себя, как марионетка с обрезанными нитками. У нее не поднималась рука взять телефонную трубку, накрасить губы, приготовить обед. С трудом выходила из дома, с трудом вела машину, через силу ела. Муж ее ненавидел – в этом не было никаких сомнений. Но оставался последний шанс – все рассказать. Вероятно, это поможет. Может быть…
…Женщина наконец поднялась с пола. Подошла к дивану, заставила себя взглянуть трупу в лицо. «Его застрелили, – поняла она. – Какая дыра в голове!» И тут ее прошиб холодный пот. Она вспомнила о пистолете в своей сумке. О своей слишком приметной машине, припаркованной у подъезда. О том, что на улице уже появляется народ. «Открытка! Кто прислал мне открытку?! – она затравленно порылась в сумке. Там послания не было. – Куда же я ее сунула?!»
Женщина пулей вылетела из квартиры. Выбегая из подъезда, столкнулась с мужчиной, который вел на прогулку пуделя. Села в машину, чувствуя на себе взгляд собачника. Обшарила салон. Открытки не было. «Может быть, я выронила ее в своем дворе? – Лена попыталась взять себя в руки. – Но при чем тут Дед Мороз?» Дома остался ребенок. Только эта мысль помешала ей врезаться в первый встречный столб.
Кое-что изменилось. Она не сразу поняла, что именно, но перемену почувствовала сразу. В детской комнате было по-прежнему тихо. Свет нигде не горел. С кухни слабо пахло кофе… Кофе! Толя сидел за длинным кухонным столом и ждал, когда остынет сваренная им горькая кофейная смесь. В хорошей чашке кофе, по его мнению, должна быть половина гущи.
