- Ловко. Армянина, случаем, не Геннадий зовут?
- Зовут изредка, - подтвердил мою догадку Марк Родионович. - Чаще зовут армянином.
- И за чей же это счет бесплатное пиво гоняется?
- Интервенты, - головной вагон Владимирского поезда от ненависти дрогнул и сдал назад. - Акционеры «Франконии». Пивное производство с молотка приобрели. Считай, задаром. Конкуренции здесь нет. Теперь мещан спаивают, чтобы экологическое равнодушие поддерживать.
В кабинет географии зашли Вьюн с Лаврентием.
- Погреться, - снимая форменную черную фуражку, молвил, точно извинился, Лаврентий. - Вы пейте-закусывайте, господа интеллигенция. Мы у печки тихо присядем.
Застолье встретило извинение молча. Смолчать интеллигенции было о чем. Штык-юнкер славянского ордена равнялся для обитателей барака примерно гестаповскому начальнику где-нибудь в гетто.
- Присаживайтесь, - разрешил я за всю компанию. - Угля совок подкиньте в топку.
- Что он делает здесь? - тихо процедил Владимир, бессильно сжимая бесконечности в огромные кулаки.
- Караулит, - успокоил я собеседников. - Я у них под домашним арестом.
Лавр, впрочем, демонстративно сел к обществу спиной и о чем-то увлеченно зашептался со служкой. Возможно, о преимуществах ближнего боя, или же об иных преимуществах, а только интеллигенция, выпив короткую серию из граненых стаканчиков, забыла о нем.
- Вернемся к молодежи, Виктор Сергеевич, - напомнил я Пугачеву. - Черт с ней пока, с интервенцией. Что же, они перекокали друг дружку из-за маленького киоска?
- Не думаю, - Пугачев, однако, именно думал, закусывая рыбой. - Автоматов системы Калашникова у них как-то сразу много появилось. На какие, вопрос, деньги? Через уголовников кто-то поставил. Тогда, как везде, раскручивалась приватизация комбината, производящего мочевину и прочие удобрения. Паны дрались, у мальчишек чубы трещали.
- А милиция?
- Смеетесь? Что районную милицию, что уголовников, разумеется, плутократы скопом приобрели. Щукин переживал. Это правда.
- И Геннадий, - вставил Марк Родионович. - Армянин хотел прекратить это чудовищное кровопролитие. Запалил обмен валюты собственными руками. Я рядом стоял, когда его имущество полыхнуло. Какая-то бабушка злорадно крестилась тут же: «Красота! Армянина-то подожгли!». А он печально смотрел на полыхание, и одно только произнес: «Красота спасет мир».
- Значит, не спасла, - подвел итог Виктор Сергеевич. - Мир наступил, когда почти все пали. Сколько мальчишек здесь похоронено за рекой. Почти все учились у Володи с Марком.
- А почему первая? - спросил я у Пушкина. - Полагаете, будет и вторая Паническая война?
- И скоро, - убежденно кивнул Пугачев. - Именно скоро. Анархисты, я случайно подслушал на площади, обсуждали. Я уловил только «ан дер цвайтен криг». Через два дня? Через две недели? Этого я не разобрал.
- Вы и немецкий знаете?
- Только русский, да немецкий.
- А мне сказывали, будто вы специалист по угро-финскому языку.
- Суровая ложь. Мой отец штурмовал угро-финскую линию Маннергейма. Память о нем живет в моих сердцах.
Я обернулся к печке. За разговорами я не заметил, как ускользнули из учительской Вьюн с моим надзирателем. Я этого ждал, потому сразу же отметил событие граненым стаканчиком водки.
- Часто врете? - я глянул на Марка Родионовича, закусывая.
- Часто, - сознался инвалид. - Вернее, редко.
- Нога под «Нюрнбергом», или поглощена аномалией?
Головной вагон поезда низко рассмеялся.
- Ему ногу заводская дрезина отмахнула, - утерев слезу бесконечностью, сообщил Владимир Свеча. - На день педагога задолго до интервенции.
На этом наше веселое застолье кончилось. Митя его закончил.
Вышибленная мощным ударом, дверь повисла на верхней петле, а затем и грянула на пол учительской. В пустые ворота влетели пятеро нападающих с клюшками. Все из команды анархистов. Капитан команды Митя, замыкавший штурм ворот, обогнул нападающих и поставил у ног моих стальную канистру.
- Гутен абен. Кто Пугачев? - Митя осмотрел нас, как будто не знал он каждого, сидящего за столом, а знал он только свое дело.
Заметивши старенькую пишущую машинку в руках одного из нападающих, Виктор Сергеевич очень побледнел, метнулся к сетке с глобусом и начал ею размахивать
