В конечном итоге, всех нас подобрал танкер, по завязку полный нефтепродуктов. Танкер гордо именовался «АОЗТ РОДИНА». Флагшток его украшало трехцветное переходящее знамя. Танкером управлял все тот же бравый капитан с нашего затонувшего флагмана. Что вполне было естественно. В соответствии с морской международной конвенцией, дрейфующий в нейтральных водах корабль без экипажа переходит в собственность того, кто нашел этот корабль. А что было неестественно, так это происходящее на палубе танкера. На палубе возникали и рушились пирамиды, создавались и разваливались банки, собирались и разбирались преступные организованные сообщества. И, главное, постоянно падал курс рубля. За курс в навигации спрашивают со штурмана. Штурманов капитан менял чаще, чем партнеров по теннису. Но верный рублевый курс так и не прокладывался. В условиях такого броуновского судоходства и бизнесмены, и бездельники дружно поставили на доллар. Ибо только доллар гарантировал как прожиточный минимум, так и прожиточный максимум. Свободный Кузьмин ставил на собственный доллар, приобретенный за счет успешный торговых операций, рассчитанных и проведенных с математической точностью. Занятый Хомяк ставил на чужой. На чужой доллар ставить труднее. Его еще надо взять в оборот. Чужой доллар плохо дается в трясущиеся руки с грязными ногтями. И Шура перенял повадки молодых преуспевающих негоциантов. Маникюр, искусственный загар, белоснежные зубы и располагающий запах дорогой парфюмерии влетали Хомяку в круглую сумму. Еженедельные уроки тенниса и обязательные поездки на горнолыжный курорт обходились Хомяку еще дороже. И уже настоящую брешь в скудных сбережениях Шурика пробивали горные лыжи с ракеткой. Сэкономить на них решительно было невозможно. Лыжи и ракетка выдают тебя со всеми потрохами без лишних слов. Или они, или ты. Без вариантов. Зато все статьи окупались в спортивных раздевалках. Именно там Хомяк завязывал нужные знакомства. Остальное было вопросом техники: проиграть с незначительной разницей в счете или съехать по трассе высшей категории сложности на полкорпуса позади «зеленого лимона», это ли не шанс? Шурик выступал в любительских состязаниях под девизом: «Будь рядом, и тебя заметят».
И вставят в обойму. Даже если ты холостой патрон для стартовой пальбы.
После стольких напряженных усилий, Хомяк преуспел. А, преуспевши, похерил нашу старую дружбу. Вряд ли она его компрометировала. Она попросту никак не укрепляла его статус и не способна была подсадить Хомяка на следующую ступень. Истина в том, что дружба вообще ничего не укрепляет, кроме самой себя. Я это знал. А Хомяк это понял. И дал мне знать, что понял. И, в принципе, никто не обиделся. Жизнь диктовала Хомяку свои суровые законы, а я под диктовку не писал примерно класса с пятого. Я вычеркнул Шурика из книги своего бытия, уважаемый читатель. Вычеркнул, как лишнее предложение. И вот мы снова встретились. Хомяк прибыл с твердым портфелем над головой, укрывшим от дождя его поседевшую, но по-прежнему курчавую шевелюру.
- Что ты в Казейнике делаешь, Хомяк? Самолеты конструируешь? Видал я тут один. Поздравляю. Смелый проект.
- У меня здесь малое предприятие, - сдержанно сообщил Хомяков.
- Насколько малое? Размером с твой член или меньше?
- Я кабельным телевидением владею.
- То-то в окрестностях весь кабель ободран с высоковольтной линии передач. Какие передачи ты здесь транслируешь, Хомяк? Футбольные игры Бундеслиги в записи прошлогоднего сезона? «Последнее танго в Париже» для тех, кто не спит? Криминальную хронику? Могу подкинуть пару сюжетов.
- Ты сам-то, чем занимаешься? - Шурик быстро перешел в контратаку. - Проводишь семинар в Славянском ордене?
- Испытания провожу.
- Что испытываешь?
- Отвращение, Хомяк. Испытывал, испытываю, и буду испытывать.
- Совсем рехнулся? Ты, вроде, писатель. Или сценарист. Где-то я встречал в паутине твою фамилию. Сериалы какие-то. Романы. Мультфильмы тоже.
- «Песнь о буревестнике» видел?
- Нет.
- Хорошая штука. Будь здоров.
- То есть?
- То есть, будь здоров, Хомяк. То есть, чеши отсюда. То есть, исчезни с глаз моих, засранец.
