Сильные руки Игоря приподнимали и опускали ее тело, и уже через пару минут она поплыла по волнам, забыв обо всем и обо всех...
Лифт уже давно пришел на десятый этаж, дверцы открылись, но им было все равно, что их кто-то увидит...
Когда Лариса наконец встала на пол и в изнеможении привалилась к стенке, Казанова, приподняв ее за подбородок, с особой, интимной улыбкой прошептал:
— А в лифте мы еще не пробовали...
Ну что за невозможный человек! Только что необычайная нежность и тут же бравада и нахальная ухмылка.
Но Казанова такой, какой есть. Берет то, что хочет, где хочет и когда хочет. В десяти шагах от лифта его комфортабельная квартира. Казалось бы — что решают минуты? — доведи даму до койки и делай там, что душе угодно. Нет, Игорю захотелось — немедленно! — в лифте собственного подъезда, и плевать ему на соседей!
— Черт бы тебя побрал, ты с ума меня сводишь... — пробормотала Лариса.
— Черт бы тебя побрал, ты уже давно свела меня с ума, — в тон ответил Казанова, легко поднял ее на руки и понес к себе. — Я так люблю носить тебя на руках. К чему бы это?
— Он носил ее на руках, а потом бросил, - ответила она одним из Аллиных «иронизмов», и тут же прикусила язычок: а вдруг Игорь не уловит игры слов, а догадается о ее опасениях?
Больше всего на свете Лариса боялась, что он почувствует, как колотится ее сердце, но любовник наконец опустил ее на пол и стал отпирать дверь. Она вошла в знакомую квартиру с одной лишь мыслью: а вдруг отсюда только что ушла очередная красотка?..
А Казанова времени зря не терял:
— Как всегда, твои трусики — мой боевой трофей.
Лариса позволила раздеть себя, незаметно оглядывая спальню. Нет, напрасны были недавние треволнения, не ступала сюда нога соперницы – такие вещи женщины ощущают «верхним чутьем».
Успокоенная Лара закрыла глаза и покорилась, пока руки Казановы быстро расстегивали ее одежду. Только чуть кольнуло в сердце — какие опытные у него руки... Не путается в застежках, как некоторые мужчины, неумело дергая то “молнию”, то крючки на бюстгальтере. Нет, подобно опытной камеристке, Казанова знает, где, что и как все расстегивается одним быстрым движением.
Скольких же женщин он раздевал?
— Ты многих женщин раздевал? — не удержалась Лариса.
— Не очень, а что?
— Такое впечатление, что ты в своей жизни расстегнул тысячи всяких застежек.
— Вообще-то обычно все сами раздевались, — беспечно отозвался неутомимый ловелас.
И опять кольнуло в сердце. Надо же... А она считала себя не ревнивой.
Казанова с его потрясающей интуицией сразу все понял. Быстро развернул ее к себе и своим характерным движением приподнял за подбородок.
— Малышка, ты что, ревнуешь к прошлому?
Спрятав лицо на его груди, Лара едва слышно вздохнула и промолчала.
— Это что-то новенькое в нашем репертуаре, принцесса. — Умница Игорь тут же перевел все в шутку.
Он никогда не лез ей в душу, ни о чем не расспрашивал и ни о чем сам не рассказывал.
— Хватит глупостей, малышка.
Любовник перенес ее на кровать, и его руки, губы и язык заскользили по ее телу.
Да что же такое с ней, почему она с ума сходит от его прикосновений и заводится с полуоборота, чего с ней никогда не бывало?!
— Я люблю тебя, черт бы тебя побрал, — сказал Казанова через час, откатываясь в сторону и тяжело дыша.
— И я люблю тебя, черт бы тебя побрал, — ответила она, без сил откидываясь на подушку. — Ты меня околдовал, что ли? Зелье какое подсыпал?
— Сама колдунья с русалочьими глазами и еще кого-то обвиняет в колдовстве! Кстати, почему ты не носишь мой браслет?
«Больше всего мужчину привязывают к женщине дорогие подарки, которые он ей дарит», - мысленно усмехнулась Лариса, но как умная женщина, воздержалась от иронии в столь щепетильном вопросе.
— Игорь, это очень дорогое украшение. Изумруды не носят как повседневное украшение. Я меняю деловые костюмы, меняю и аксессуары.
— А я хочу, чтобы ты носила мой браслет, - с нажимом произнес Казанова. - Я специально ездил с ним к одной древней бабке. Она его заколдовала, чтобы ты меня любила.
Удивленная Лариса подняла голову:
— Что, правда?
— Правда.
— Да не ври!
— Да вру, конечно.
