Откусил кусочек: мясо было превосходно прожарено, приятно пахло дымом костра.
— Вот эта косуля, например, до сих пор теплая, хотя жизни в ней, пожалуй, уже не осталось.
Никто ни улыбкой, ни словом не отозвался на шутку. Ну и пускай, из кожи вон лезть он не станет. Зато вдоволь поест настоящего мяса вместо вонючей падали, которой его до сих пор потчевали в паршивых придорожных корчмах. И послушает звуки человеческих голосов, шелест светской беседы вместо грубой солдатской брани. И отдохнет под музыку еврейского оркестра от надоедливого скрипа конской упряжи.
Ну и выпьет хорошего вина вместо сатанинской мочи, которую эти варвары называют водкой. Здесь, в гостеприимном, веселом и уютном уголке, все пережитое за последние месяцы и даже дни кажется лишь кошмарным наваждением, а все эти Куцы, Астафьевы, Орловы — ночными мороками, которых ничего не стоит прогнать одним взмахом руки с зажатым в пальцах куском мяса.
Внезапно Джакомо почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Незаметно, со сноровкой привыкшей к преследованию дичи, огляделся. С другого конца стола ему заговорщически улыбался русский офицер, накануне руководивший захватом корчмы. Казанова мгновенно вернулся на землю. Не время витать в облаках. Сейчас нельзя расслабляться.
— Что самое интересное, — еще раз попробовал он привлечь внимание соседей, — что самое интересное, подобной магнетической силой обладаем и мы, люди, хотя не подозреваем об этом. Но я готов доказать, что с ее помощью можно переносить горы. При желании, разумеется. Что бы вы сказали, если бы я сейчас выпустил из рук этот кусок благородного косульего мяса, а он, как ни в чем не бывало, остался висеть в воздухе?
И театральным жестом поднял левую руку, словно собирался исполнить свое обещание, но зрители остались, на удивление, безразличными. Подросток поглядывал на него с некоторым испугом, старушка увлеченно облизывала косточки. Джакомо громко кашлянул, однако она даже не шелохнулась. Еще громче — никакого впечатления. Наклонился к мальчику:
— Она глухая?
Тот не ответил, только робко пошевелил губами.
— Не слышит?
Мальчик снова беззвучно произнес какую-то фразу и наконец решился:
— Простите, я не понимаю по-французски.
Окорок косули не повис в воздухе, удерживаемый магнетической силой, а грохнулся на серебряную тарелку.
Кто-то положил руку Джакомо на плечо:
— Вот мы и встретились, герр Казанова.
Купец из Ганновера. Раньше он своих попутчиков не заметил, хотя, вероятно, они здесь давно. Странно: ведь купчишек за один стол с дворянами не сажают. И откуда этот тип знает его фамилию? Насколько помнит, он ему не представлялся. И что за фамильярность!
— Неисповедимы пути Господни, герр…
Купца за его спиной уже не было. Джакомо увидел только высокую фигуру, исчезающую в темноте.
Этот эпизод раздосадовал его и заставил удвоить бдительность. Даже в таком приятном уголке нет покоя. Сперва этот офицеришка, теперь бородач из Ганновера. Похоже, они связаны какой-то таинственной нитью. Но что у них может быть общего? Стараясь не привлекать к себе внимания, Джакомо вышел из-за стола. Сунул в карман кусок коврижки, прихватил яблоко. Как бы там ни было, хоть его свита, примостившаяся у ограды дворца, подкрепится чем Бог послал..
Пробираясь между оживленно беседующими гостями, Казанова настороженно озирался по сторонам. Какой-то лакей, длиннорукий тощий верзила, пошатнувшись, упал, едва не потащив его за собой, и теперь неуклюже пытался подняться с помощью столь же нетвердо стоящего на ногах франта в сбившемся набок парике. Прислуга в такую пору пьяна? Странновато; впрочем, разве судьба не должна быть одинаково расположена ко всем?
За пределами освещенного круга, у подножия лестницы, ведущей в сад, стояли простые деревянные сундуки, небрежно прикрытые попоной. Пахнуло смолой и краской. Джакомо приостановился, сунул руку под крышку ближайшего сундука. Ну конечно: знакомая адская вонь и дьявольское содержимое. Скелеты из лакированного папье-маше. И тот, безголовый, чей череп мирно лежит в его дорожной сумке, тоже, вероятно, здесь. Какая все-таки мерзость! Забава для ненормальных баб с извращенными наклонностями. Рука наткнулась на что-то скользкое и холодное. Брр! Это уж точно не кость из папье-маше. Казанова отскочил, крышка с грохотом захлопнулась. Какой-то детина, дремавший за сундуками, встал, угрожающе что-то бормоча. Испугаться Джакомо не успел — к ним приближалась графиня. Детина тоже ее увидел, мгновенно затянулся и поспешил ретироваться.
