Кайтусь выскочил из-за парты.
Ну, сейчас будет драка…
Нет!
Учительница нахмурила брови. Как-то странно посмотрела на Кайтуся и только сказала:
– Антось, останься, пожалуйста. Остальные выйдите из класса.
Кайтусь стоит красный, зубы стиснул. Ждёт.
– Спасибо тебе, Антось, – говорит учительница.
– Чего они меня дразнят? Чего мешают?
– Ну, подумай сам. Ты же умный человек.
Кайтусь удивился: «Человек».
А учительница продолжает:
– Ты хотел слушать после звонка, а они нет. Они имеют право не хотеть. А ты разве никогда никому не мешаешь? Нельзя быть таким вспыльчивым.
– Дедушка тоже был вспыльчивым.
Но учительница ещё сказала:
– Нет, не вспыльчивым – злым.
И вышла.
Кайтусь один остался в классе.
Всё!
Он знает.
Теперь уже знает.
Тот мальчишка правду сказал!
Теперь Кайтусь уже точно знает.
Он хочет быть чародеем!
Не королевским пажом, не рыцарем, не акробатом в цирке и не ковбоем. Не фокусником. Не Али-Бабой и не сыщиком.
Только чародеем!
Теперь он это знает совершенно точно. А предчувствовал давно.
Уже когда был маленьким, когда мама читала ему сказки, когда папа рассказывал про давние дела, а бабушка – о диком винограде, крысах и старых часах.
Нет, даже не силачом, как Геркулес, и не кинозвездой. Не боксёром и не лётчиком.
Он хочет и должен знать все заклятья.
Хочет быть всесильным.
Тот мальчишка правду сказал…
Учительница говорит, что ни волшебства, ни заклятий не бывает.
Неправда. Должны быть. Есть. Она просто не знает. Одно дело – школьные учебники, а совсем другое – тайное знание.
Сам Мицкевич[5] писал о пане Твардовском. И короли верили в волшебство. Значит, это правда.
Астролог, наверно, читает по звёздам, как Кайтусь читает в книжке. Да! И должен быть эликсир от всех болезней. Только обычные доктора его не знают.
Кайтусь ошибался, когда думал, что всё узнает в школе, вычитает в книгах.
Нет. Он должен сам дойти до всего.
Будет трудно. Но это пустяки.
Надо только начать. А уж если он начнёт, то сумеет.
Он хочет иметь шапку-невидимку и семимильные сапоги. И ковёр-самолёт, и скатерть-самобранку, и волшебную лампу, и курицу, которая несёт золотые яйца. Не обыкновенные, а золотые. Он сможет заколдовать любого, кто не подчинится ему. Будет самым могущественным властелином. Всем придётся слушаться его.
Надо будет тренировать взгляд. Как-нибудь он найдёт первое заклятие – магическую формулу, индийскую или древнегреческую.
Всё. Решено.
Он начал и добьётся.
С той поры Кайтусь живёт двойной жизнью.
Одна обычная: дома, в школе, на улице.
Другая жизнь особенная: непохожая, тайная, внутренняя.
А с виду ничего не заметно.
Кайтусь играет, бегает, спорит, выигрывает и проигрывает споры, дразнится, обзывается, паясничает.
Но на самом деле думает о волшебстве и пробует. По-всякому пробует и – ждёт.
Упражняет взгляд и мысль. Взглядом и мысленно отдаёт приказы.
Изо всей силы смотрит на мальчика, который сидит впереди. Смотрит и приказывает: «Приказываю тебе обернуться. Обернись».
Взглядом и силой мысли. Не голосом.
Или смотрит на учителя: «Хочу к доске. Приказываю вызвать меня к доске. Хочу отвечать!»
Или на отца: «Хочу пятьдесят грошей. На кино. Желаю. Велю. Хочу сходить в кино!»
Иногда удаётся, но по большей части ничего не выходит.
А что тут удивительного? Волшебство – вещь трудная. Особенно когда только начинаешь.
Кайтусь терпеливо ждёт.
И наконец дождался.
Первое волшебство было такое.
Учитель хотел поставить плохую отметку. Не Кайтусю и даже не какому-нибудь его хорошему приятелю, а так, одному из учеников.
Кайтусь напрягся и подумал: «Пусть исчезнет ручка». И учитель тут же спрашивает:
– Где ручка? Только что здесь лежала.
Ищут её и ребята, и учитель.
– Куда делась? Кто взял?
– Не я…
– И не я…
А тут и звонок. Учитель выходит, а ручка спокойненько лежит себе на столе.
Второе волшебство.
Учитель пишет на доске. А Кайтусь приказывает: «Пусть мел превратится в мыло».
Учитель не может писать. Осматривает мел. Что-то сердито бурчит под нос.
– Что случилось? – удивляется класс. – Что такое?
Но учитель покрепче сжал мел и снова стал писать. Только поморщился.
И на географии так же было.
Стоит географ у карты и объясняет. Скучища дикая…
