Пришлось отказаться.
Переговоры с предпринимателями походили один на другой, будто их скопировали на ксероксе.
— Вам нужен дипломированный инженер-строитель?
Золотозубый бизнесмен смотрит на спрашивающего, как археолог на выкопанный из земли древний осколок. С интересом и равнодушием, одновременно.
— Нет, в строителях фирма не нуждается…
— Ну, не обязательно в строительстве, — наседал Машкин, с ужасом представляя себе, как он заявится домой к голодным детям и обозленной безденежьем жене. — Все же, я грамотный человек…
— В России сейчас почти все грамотные. Сказано, не нуждаемся!
Разгневанный зряшной потерей времени толстяк показывает безработному спину.
Обескураженный неудачами Машкин соглашался уже на любую работу: торговать на улице, раздавать рекламные листовки, сторожить магазины или склады. Все бесполезно! Инженер понуро возвращался домой, съедал нищенскую геркулесовую кашу и заваливался на диван с рекламной газетой в руках. Вычитывал из нее все, что относится к возможному применению полученного в министерстве опыта и знаний. Под аккопанимент далеко нелестных выражений супруги.
Семейная жизнь Федора Ивановича напоминала осеннюю погоду. С нудными дождиками упреков, с неожидаными похолоданиями, с громами и молниями супружеских скандалов. Татьяна психовала, если и не орала, опасаясь реакции соседей по лестничной площадке, то вволю шипела, на подобии разозленной змеи.
И — никаких перспектив на улучшение. Щедрые обещания руководителей страны — стабилизация вот-вот наступит, светлое будущее — не за горами, необходимо временно подтянуть пояса — вызывали раздражение и злость.
Федор Иванович перестал включать телевизор, читал только рекламные газетки да и то потому, что они — бесплатные. Если чиновничья работа научила его осторожности и осмотрительности, то нагрянувшие реформы и безработица внедрили в сознание боязнь потерять место, которое он должен найти… Обязательно найти, ибо безнадежность подобна медленному умиранию. А инженер-чиновник хотел прожить, как минимум, сотню лет.
И вдруг в сплошной темноте бытия появился едва заметный луч надежды.
Сосед по подъезду, старый, облезлый бухгалтер, пообещал свести безработного инженера с богатым банкиром. Трудно сказать, что толкнуло престарелого человека на необычную, несовременную заботу о едва знакомом соседе. Скорей всего, безделье и тоска.
— Кого ищет банкир? — стараясь придать лицу максимальное равнодушие, хотя кровь всполошенно застучала в висках, спросил Машкин. — Если — охранника, не пойду…
— Охранников и телохранителей у Басова предостаточно… Он решил коттедж построить, сам ни бельмеса в строительстве не смыслит. Прораб понадобился…
— Какой из меня прораб… — заикнулся было Машкин, но тут же спохватился, будто заткнул себе болтливый рот. Обстановка — не для выбора должностей — дворником, ассенизатором, курьером, какая разница? — Диплом, конечно, имеется, но…
— Никаких «но», дорогой соседушка. Устроишься — выставишь бутылек… Банкир — настоящая дойная коровка, доить и доить. Гляди, не продешеви, нынче — рынок: как потопаешь, так и полопаешь… Меньше, чем на пару кусков баксов не соглашайся.
— Две тысячи долларов? — ужаснулся Машкин, мечтающий о жалких пяти кусках деревянных. — Брешешь, старик!
— Я тебе не собака, чтобы брехать, — обиделся бухгалтер. — Не хочешь потолковать с Басовым — твои проблемы. Бегай по фирмам, ползай на коленях — авось, возьмут… полы в офисе подтирать. Хоть тряпкой, хоть твоим дерьмовым дипломом!
— Да вы не обижайтесь, — снова спохватился безработный инженер. — Это я так сказал — к слову… Огромное спасибо! Если выйдет — не поскуплюсь, вволю попируем…
— Ладно, прощаю, — прошамкал бухгалтер, поправляя во рту протез, который постоянно выскакивает. — Так и быть, поговорю с банкиром, уломаю…
В давние времена судьба свела в одной комнате, гордо именуемой бухгалтерией, всемогущего бухгалтера и бесправного счетовода. Они не то, чтобы подружились — какая, спрашивается, может быть дружба между человеком, приближенным к начальству и рядовым клерком? — просто привыкли друг к другу.
Прошли годы, прошерстили служебные и человеческие отношения жителей России, вознесли одних, бросили в болотную тину других. Рядовой счетовод превратился во владельца престижного банка, его прежнее начальство — бухгалтер стал нищим пенсионером. И все же Альфред Терентьевич не забыл «приятеля», навещал его, изредка «подкармливал». Тот, в свою очередь, навещал банк, подолгу просиживал в операционном зале. Насторожив далеко не старческие уши, засекал нелестные отзывы некоторых служащих в адрес хозяина. Добытые трофеи торжественно выкладывал банкиру.
