Но не вдруг и не так легко отказались турки от своих притязаний на Грузию, и освобождение ее стоило много крови и им, и Давиду. С малым числом своих войск он поражал сильных врагов и, начав с Абхазии, окончил свои подвиги в Дербенте, сломив железные ворота, устроенные там со времен халифата.
Нашествия врагов во все время его царствования следовали одно за другим непрерывной чередой, но в ужасе сдавались вожди сельджуков и персов, не знавшие дотоле поражений, и оставляли в руках его пленных и сокровища, которыми он обогатил свое царство. Так, когда осенью 1121 года несметные арабские полчища вторглись в Триолетскую область, одной битвы достаточно было, чтобы их рассеять, и весь стан Давида наполнился золотом, серебром, великолепными чашами пиршества, драгоценными коврами и оружием; арабские кони сделались обыкновенными – так их было много в грузинском лагере; сирские вожди доставались пленниками простым поселянам.
Тифлис, столица Грузии, однако, долго еще оставался в руках сарацинов, крепко сидевших в его цитадели. Но Давид и не заботился об этом, зная, что, прочно утвердившись в стране, нетрудно овладеть столицей, и уже только в конце своего царствования, в 1122 году, внезапным нападением захватил Тифлис в свои руки. И тогда от моря Черного до моря Каспийского все покорились его владычеству. И силы страны настолько возросли, что она могла отрядить уже своих сынов в далекую Палестину на борьбу с врагами креста. Бурное море поглотило первых доблестных ратников Грузии, но бедствие не охладило ревности новых избранников, которые благополучно достигли Святой земли и заодно с крестоносцами подвизались там за освобождение Гроба Господня из рук неверных.
Лично Давид, отличаясь мужеством, никогда не оставался позади дружин и первый устремлялся в битвы. Он был исполин и силач. В Гелатском храме (близ Кутаиса) поныне хранится перстень царя, в который свободно входят два пальца обыкновенного человека. На стенах этого монастыря – так же, как Марткопского, – сохранился портрет Давида; длинная борода отличает его от ликов последующих царей, и по сравнению с ними заметен исполинский рост царя Возобновителя.
Гелатский храм и монастырь во имя Божьей Матери Давид соорудил в благодарность Богу, помогшему ему соединить под своей властью все древнее царство Багратидов. Обширностью, красотой, обилием мрамора здание это превосходило все, что до того времени было сооружено в Иверии. В нем Давид впоследствии поставил древние престолы побежденных им персидских царей Хозраидов, их золотые светильники, венцы, ожерелья, а также чаши царей арабских, взятых им в плен.
В Дарьяльском ущелье, на высокой скале, угрюмо нависшей над самой Военно-Грузинской дорогой, видны развалины древних ворот, запиравших некогда вход в грузинские земли. Эти ворота, основанные задолго до Рождества Христова царем Мирваном и потом разрушенные, были возобновлены Давидом и составляют один из памятников, оставленных им в Грузии.
Проводя всю свою жизнь в тревогах ратных, одной рукой сокрушая врагов и другой поднимая опрокинутое ими, Давид умел владеть не одним мечом: он был величайшим богословом своего времени. Ничего так не любил победоносный царь, как чтение Священного Писания. При нем было два собора для исправления церковных книг, а на добытые от врагов сокровища строились церкви и при них учреждались школы для образования юношества.
Давид умер во цвете сил, пятидесяти трех лет, оставив свое царство могущественным и спокойным. Народ грузинский прозвал его Возобновителем, а церковь причислила к лику святых. Умирая, Давид избрал местом своего успокоения порог созданной им Гелатской церкви, для того чтобы всякий, переступающий через могилу царя, помолился за душу его. Над могилой своей он повелел поставить некогда плененные им железные Дербентские ворота, которые, замыкая храм, служили царю надгробным мавзолеем. На церковном пороге и поныне лежит большая гранитная плита, а на ней большими грузинскими буквами начертано: «Се покой мой во век века, зде веселюся, яко изволих и». Одной половины железных ворот уже нет; как говорят, она употреблена для гвоздей на церковную крышу. Но другая половина существует и поныне. Арабская куфическая надпись на ней гласит, что ворота были скованы во имя Бога благого и всемилосердного славным эмиром Шавиром, сыном эль-Фазла, в 455 году геджры, в 1077 году христианской эры.
