Так как обложить южную сторону крепости по недостатку войск было нельзя, то здесь ограничились только возведением редута, для защиты которого были назначены оставшиеся еще свободными полторы роты Саратовского полка под командой майора Нольде. Затем, чтобы докончить обложение крепости с запада, полковник Цехановский с девятым егерским полком отправлен был обратно через деревню Канагиры на правую сторону Занги и занял обширные сады, лежавшие напротив ханского дома.
Как только русские войска приступили к блокаде крепости, Аббас-Мирза появился снова и стал на реке Гарни-чай. Это обстоятельство заставило подумать об усилении некоторых частей блокадной линии, и вследствие этого, между редутом Нольде и лагерем Тифлисского полка, построен был на Мухалетском бугре еще небольшой редан на сорок человек, который вместе с тем должен был служить и наблюдательным постом. До 14 июля никаких особенно тревожных известий не было, но в этот день вечером узнали, что в гарничейский лагерь прибыл из Тавриза сам Баба-хан, царствовавший в Персии под именем Фетх-Али-шаха, со значительными силами и что персияне замышляют в ту же ночь атаковать блокадное расположение. Едва Цицианов разослал приказ, чтобы войска, на всякий случай, готовы были к отпору, как в два часа пополуночи ружейная пальба в отряде генерала Леонтьева уже возвестила о нападении неприятеля. В то же время из крепости сделаны были две вылазки против правого фланга, занимавшего, как мы видели, северное предместье города. Одна из этих вылазок, наткнувшаяся впотьмах на отряд Портнягина, была рассеяна картечью, но другая едва не ворвалась в главную квартиру князя Цицианова и была удержана только упорным сопротивлением стоявшего там караула. Предположив, за темнотой ночи, что здесь сосредоточены главные силы, персияне приняли влево, но, попав под пушечный огонь из караван-сарая, подались еще левее и наткнулись на батальон Симановича, который, не раздумывая долго, бросился в штыки и гнал неприятеля через весь форштадт до самых стен крепости.
Между тем на левом фланге, где неприятель атаковал одновременно Мухалетский курган, редут майора Нольде и каре генерала Леонтьева, завязалось серьезное дело. Часть неприятельских войск успела перебраться даже на правую сторону Занги и кинулась было на обоз Цехановского, но егеря под командой майора Корниенко отбили нападение, и поручик Савранов собственноручно взял при этом персидское знамя. Прогнанный отсюда неприятель оставил в покое егерей и, переправившись обратно за речку, принял живое участие в атаке, которую вели персияне на редут майора Нольде.
Оборона этого редута принадлежит к числу замечательнейших подвигов, не часто встречающихся в военной истории. Надо сказать, что из полутора рот Саратовского пехотного полка, бывших в укреплении, одна рота с вечера была отправлена с провиантским обозом в караван-сарай и не успела возвратиться назад, когда редут, имевший только пятьдесят шесть защитников, был окружен со всех сторон трехтысячной толпой неприятеля. Пять часов редут выдерживал сильный огонь и, несмотря на малочисленность своего гарнизона, сумел найти и средства, и благоприятные минуты к тому, чтобы сделать три вылазки и три раза прогонять неприятеля, пробовавшего залечь за камнями впереди редута. Из числа четырех офицеров, бывших с майором Нольде, прапорщик Pагep – отважный юноша, уже два раза раненный на вылазках, – был убит наповал, а трое – штабс-капитан Цыренев, поручик Кофтырев и подпоручик Кубовский – ранены. Наконец, когда патроны, бывшие в сумках солдат, все были расстреляны, Нольде и батальонный адъютант Кофтырев сами доставали их из патронных ящиков и раздавали людям. Геройская оборона редута приводила в восторг и удивление даже самого Фетх-Али-шаха, но силы неприятеля росли и, конечно, подавили бы горсть героев, если бы к ним не явилась неожиданная помощь.
Полковник Цехановский, видя, что редут окружен со всех сторон персиянами, приказал открыть артиллерийский огонь с правого берега Занги, и действие это было настолько успешно, что неприятель, поражаемый с тыла, тотчас же стал отходить от редута
