— Да, кстати, — сказал он, — наша фирма из-за вас понесла некоторые потери, так что…
Договорить он не успел, потому что мой кулак точно лег ему в висок. Нелепо мотнув головой, он откинулся назад, обмяк, уронил руки к полу и, ткнувшись подбородком в грудь, затих. И опять — как это было совсем недавно на даче Кармен — я, прислушиваясь к себе, отчего-то не находил сил довести дело до конца… Должно быть, в этот момент меня опять коснулось теплое и ласковое дыхание маленького, неведомого мне зверька, к которому я так привык за этот год.
— Повезло тебе, птица, — пробормотал я, приподнимая вялое веко Селезнева. — Я, как и обещал, пальцем тебя не трону. Однако твоих гостей, собирающихся в ресторане, ждет маленький сюрприз. Какая ж вечерушка без сюрприза?
Хозяин барной стойки налил мне, как я просил, два виски. Я расплатился, взял стаканы и направился к столику, за которым в полумраке, заметно раскачиваясь из стороны в сторону, маячила тень маэстро.
Тень, по обыкновению, была сильно пьяна. Мои сто граммов вдогонку свалили ее окончательно. Я похлопал рукой по карману его африканского балахона. Там что-то звякнуло. Осторожно достав из кармана ключи, я покинул бар, вернулся в библиотеку. Селезнев уже начал приходить в себя после глубокого нокдауна. Окатив меня мутным взглядом, он с трудом спросил:
— Ну и что дальше?
— Придется послужить высокому искусству. Пошли, — я рывком выдернул его из кресла и, поддерживая под локоть, повел в холл.
Здесь было пустынно. Оглядевшись в поисках охранника, я наконец заметил его — покинув свой пост, он связался с кем-то на улице, — видно, пытался выдворить с клубного паркинга случайный автомобиль. Это было кстати. Увлеченный перебранкой, он не видел, как я вывел из клуба человека на заплетающихся ногах и, дотащив до ниши, в которой пряталась стальная дверка, прислонил его к стене.
Я вставил ключ в замок, повернул его.
Лиза, сидевшая на табуретке в центре комнаты, испуганно ойкнула, встретившись со мной взглядом, а потом, придавив рот ладошкой, с ужасом наблюдала, как я втаскиваю в застеколье импозантного джентльмена в смокинге и кладу его на кровать. Бабочка сбилась на сторону — ничего, она ему не понадобится. Я сдернул с Селезнева смокинг и прочую одежду.
— Это он? — спросил я.
Лиза вгляделась в лицо распластанного на кровати человека, потом медленно кивнула.
— Да. Фирма «Интернэшнл дэнс-шоу». Тогда он выглядел моложе.
— Вот и славно… — Я полез в задний карман его брюк, нащупал кожаный бумажник, вынул его, раскрыл.
В основном отделении лежала пачка сотенных купюр. Я пересчитал их — тысяча. Должно быть, больше наличности он с собой не носит. Помнится, мне он тоже предложил тысячу за участие в своем сюжете. Я протянул деньги Лизе. Она безропотно их приняла, но уточнила:
— Это больше, чем мне обещали.
— Ничего. Этот пернатый не обеднеет. Тебе есть во что переодеться? — Я тронул полу ее домашнего халатика.
— Да. Там, в шкафу.
— Хорошо. Переодевайся и иди домой.
— Хорошо. — Она тяжело вздохнула. — Я вдруг почувствовала, что схожу с ума в этой стеклянной клетке. Сутки напролет эти рожи… Днем там, на улице. Вечером — в ресторане. Это оказалось труднее, чем я думала. Быть вот так, на виду. — Она горько усмехнулась. — Знаешь, вчера там, в кабаке, гуляла какая-то компания мужиков… Один из них уселся на стул прямо напротив стекла со стаканом — как раз в тот момент, когда я принимала душ. Долго сидел. А когда я уже вытерлась полотенцем и собиралась одеться, он растопырил пальцы и сделал мне «козу». Знаешь, есть такая детская игра…
Собрав одежду Селезнева, я связал ее в узел, бросил под ноги Лизе:
— Возьми это барахло. На улице выкинешь в помойный контейнер. Я тут еще немного побуду. А ты иди.
Она неловко потопталась на месте, словно не решаясь покинуть обжитую территорию.
— Что-то не так? — спросил я.
— Да нет, все так… — Она подняла голову и посмотрела в центр потолка, откуда на длинном шнуре свисал матовый шар лампы.
— А что ты будешь делать с ним?
— Не беспокойся, я его пальцем не трону. Просто мы сделаем занятный перформанс. Назовем его, скажем… — я задумался, — скажем, «Одиночество менеджера».
