Отойдя немного от дома, она остановилась и зажгла лампу, затем заторопилась дальше, углубляясь в лес. Ее поведение казалось таким странным, что Сара последовала за ней. Для чего Пакеретте могло бы понадобиться выходить из дома в такую темную ночь?
С наступлением темноты потеплело, снег таял на земле и на ветвях деревьев; время от времени на землю падали пушистые белые комки. Пакеретта шла быстро.
Саре приходилось торопиться, чтобы не отстать. Свет лампы, раскачивающейся впереди между деревьями, указывал ей направление движения. Девушка шла по едва различимой тропинке, огибающей склон горы, мимо огромных мокрых валунов, к вершине покрытой лесом горы. Неожиданно свет лампы исчез так внезапно, будто она провалилась сквозь землю. Сара на мгновение остановилась, растерявшись во всепоглощающей темноте.
Затем она двинулась к тому месту, где погас свет лампы.
Постепенно ее глаза привыкли к темноте, и она нашла дорогу без больших затруднений. Вскоре она поняла, где пропал свет. Дорожка шла вдоль массивной скалы, в которой была расщелина, такая узкая, что в нее с трудом мог бы протиснуться один человек. Сара была уверена, что Пакеретта могла скрыться только в этой щели; она на минуту прислушалась, и ей показалось, что до нее долетел приглушенный шум голосов. Она обругала себя за то что не захватила с собой никакого оружия, но смело вступила в расщелину и начала нащупывать дорогу вдоль узкого прохода, который вел к самому сердцу скалы. Вскоре проход расширился, темноту прорезал серый свет, а звук голосов стал громче. Странные причитания доносились откуда — то из недр земли, из дальнего конца Этого странного коридора. Сара поспешила вперед, ступая более уверенно, — ведь путь теперь был освещен.
Туннель спускался все глубже и глубже под землю, земля под ногами была сырой и скользкой, но воздух был теплее. Затем туннель сделал крутой поворот, и Сара очутилась перед ярко освещенным проемом, наполовину заслоненным упавшей скалой; рядом она нашла подходящий камень, за которым и спряталась, чтобы оттуда наблюдать за происходящим.
То, что она увидела, заставило ее торопливо перекреститься. Проем в скале вел в большую пещеру, где горел огонь. За огнем было что-то вроде высеченного из самой скалы алтаря, на котором стояла грубо сработанная деревянная статуя, изображающая существо с телом мужчины и головой козла; между рогами горели три черные восковые свечи. Дюжина мужчин и женщин разного возраста в крестьянском платье полукругом сидели на корточках по обе стороны статуи. Они были абсолютно неподвижны, и Сара могла бы их принять за статуи, если бы не песня, слетавшая с их губ. Старик с длинными, как у женщины, седыми волосами стоял перед ухмыляющимся идолом. Он наклонился к Пакеретте, спрятав руки в рукава длинного, черного, спадающего до земли облачения, украшенного кабалистическими символами. Девушка откинула капюшон и стояла перед ним на коленях с непокрытой головой. Она ему что-то говорила, а он отвечал ей, но Сара была слишком далеко и не слышала, о чем они говорили.
Она решила, что случайно попала на сборище ведьм Малена в тайном храме, где они совершали обряды в честь своего господина — сатаны.
Вдруг Сара увидела, как Пакеретта протянула старику что-то сверкающее. Это была прядь золотистых волос, и Сара поняла, что они, должно быть, принадлежали Катрин. Ведьма отрезала прядь ночью, когда проснулась с ощущением, что кто-то стоит у кровати.
Старик разделил прядь на две части: одну спрятал где-то в складках своей одежды, а другую сжег, тщательно собрав пепел. Тогда Пакеретта протянула ему черного цыпленка (таким образом объяснился ее визит в курятник). Колдун положил цыпленка на алтарь и одним взмахом ножа отсек ему голову. Кровь, хлынувшую из шейки, он собрал в деревянный сосуд, часть ее смешал с пеплом сожженных волос, затем добавил к смеси немного муки и поднес этот отвратительный пирожок к ухмыляющемуся рту идола.
Пакеретта распростерлась на земле лицом вниз, а хор колдуний пел все громче и громче; они пели и ритмично покачивались. Сара встряхнулась, чтобы избавиться от исподволь охватившего ее от нехорошего чувства, вызванного этой сценой. Она поняла, что Пакеретта, не будучи уверенной, что ее собственного колдовства достаточно, прибегла к помощи более могущественных сил в борьбе против своего врага.
