Вокруг на голых, если не считать распятия, стенах пылали в своих подставках факелы.
Охрана вывела Катрин на середину комнаты перед длинным столом и осталась стоять вокруг нее, поставив копья на пол. Катрин поняла, что она предстала перед трибуналом. Она слегка вздрогнула, узнав среди судей Арно. Он сидел рядом с председателем трибунала, человека лет шестидесяти или около того, с суровым твердым лицом, обрамленным седыми волосами. Арно был без оружия, в строгом зеленом замшевом камзоле. Остальные судьи были одеты в красные на меху мантии городских старейшин, и все были людьми зрелого возраста. Их лица, изможденные из-за недостатка пищи, не выражали никаких эмоций. Арно встал. Его глаза были суровы, когда он посмотрел на Катрин.
— Вас привели сюда, чтобы дать ответ мессиру Раулю де Гокуру, коменданту города, и другим старейшинам, по обвинению вас в сотрудничестве с противником.
— С каким противником? — спокойно спросила Катрин. — Я за всю жизнь ни разу не разговаривала с англичанами.
Арно стукнул кулаком по столу.
— Не надо играть словами! Бургундцы такие же враги нам, как люди Саффолка, и даже, возможно, большие: в конце концов, захватчики просто выполняют «пои долг, а ваш замечательный любовник душит свою Собственную страну, чтобы угодить англичанам. Он и послал сюда с какой-то целью, которую мы пока не знаем. Поэтому вы и предстали сейчас перед трибуналом…
— Мессир, — со вздохом прервала его Катрин, — вчера мы встретились с вами не в первый раз, и вы прекрасно знаете, что я была бургундкой не по рождению, но меня заставили стать ею. Почему же вы не можете допустить, что я по собственной воле ушла от них, когда поняла, что они совершают не праведные поступки? Я пришла сюда, лишенная всего моего состояния, проделав изнурительный путь, который оставил следы на моих ногах…
Арно снова ударил кулаком. Это не встревожило Катрин. Она начала понимать, что он разжигает в себе злобу и что за этим агрессивным поведением просто прячется его внутренняя неуверенность.
— Тихо! — закричал он. — Я знаю лучше, чем кто-либо, как мало можно верить милым речам! У вас бойкий язык и большая сила убеждения…
Комендант Орлеана закашлялся.
— Мессир де Монсальви, — прервал он вежливо. — Боюсь, вы поддаетесь влиянию своих личных обид. Я думаю, было бы лучше, если бы вы предоставили возможность продолжить расследование этим джентльменам и мне. Когда мы выясним то, что хотим узнать, вы сможете допрашивать заключенную сколько вам будет угодно., К тому же мне кажется, что мы забыли предоставить обвиняемой защитника.
— Простите, мессир комендант, — вежливо прервала его Катрин. — Мне не нужен защитник. Моей невиновности и искренности достаточно… Я Не совершила ни одного из преступлений, в которых меня здесь обвиняют; мало того, у меня не было намерения их совершать.
— Все равно это еще требуется доказать, — сказал комендант. — Но давайте начнем сначала. Я хочу, чтобы вы ответили на мои вопросы. Катрин де Брази, не являетесь ли вы фавориткой герцога Филиппа?
Слова Гокура были обдуманными и никоим образом не обижали. Катрин почувствовала, что этот человек не был ее врагом, и это придало ей немного смелости.
— Я, Катрин де Брази, вдова государственного казначея, который был казнен за измену, не имею больше никаких связей с герцогом.
В этот момент Арно усмехнулся, и Катрин пришлось собрать все свое самообладание, чтобы больше не ранить его. Она заставила себя не смотреть на него.
— С каких пор? — спросил он злобно.
Она ответила спокойно, продолжая смотреть, на коменданта:
— С тех пор, как я узнала, что герцог затевает свадьбу, все связи между нами разорваны. Я ослушалась его приказа вернуться ко двору. Видите ли, мессир, ребенок, который у нас был, умер пять месяцев назад, и с его смертью исчезла последняя нить между нами. Я оставила его…
— Чтобы прийти сюда? — сказал Гокур. — Странный выбор! И тем более странный способ путешествия для такой богатой и влиятельной женщины, как вы.
— Меня ограбил по дороге разбойник по имени Фортепис. Мне удалось бежать из его замка после того, как я узнала, что он послал в Брюгге письмо, требуя за меня большой выкуп. Мне пришлось продолжать путь только так, как я смогла… пешком.
