— Поезжай! — с горечью сказала я. — Я пришлю тебе телеграмму!
— Какую еще телеграмму? — спросил Леннарт.
— Родила тройню, скольких утопить? — ответила я и, плача, встала из-за стола.
— Все женщины такие, когда им предстоит родить ребенка? — спросил позднее Леннарт.
Мы сидели у огня, и я наконец успокоилась. О, Леннарт был так добр ко мне! Он сварил мне кофе и, болтая, уничтожил все мои горести, и мы радовались нашему здоровому великолепному ребенку, который скоро родится.
В дверь позвонили. Я открыла, и кто предстал предо мною, кто, как не Петер! С хлопьями снега на пальто и с самыми печальными в мире глазами!
— Я проходил мимо и не смог не заглянуть к вам! — объяснил он.
— О Петер, Петер, Петер! Как нам тебя не хватало! — повторяла я, прыгая вокруг него с грацией молодого слона.
— Вы, вероятно, одни? — спросил Петер.
— Да, не беспокойся, — ответила я и потянула его к огню, где Леннарт принял его словно брата, по которому давно тосковал.
Хорошо, что Петер снова сидел в своем обычном углу на диване. Но вид у него был встревоженный и какой-то неприкаянный. Он похудел. О Ева, если бы ты не была такой бессердечной!
Я вспомнила о той платиновой блондинке, с которой мы его встретили, и мне захотелось побольше узнать о ней.
— С какой красивой дамой ты обедал в «Riche», — лукаво сказала я.
Петер удивился и стал, видимо, напрягать память.
— А, она! — воскликнул он. — Это не дама, это владелица типографии из Гётеборга[174]. Если бы вы знали, какой печатный станок я продал во время этого обеда!
Выпив кофе, он попытался шутить, как в былые времена, но не получалось. Не было ему весело!
— А вы не думаете, что мне вас тоже не хватало? — сказал он. — Я так тосковал по этому углу дивана, что чуть не сошел с ума. А как вообще-то она поживает?
— Спасибо! — ответила я, но не успела больше вымолвить ни слова.
Мы услышали сигнал бедствия, звонили словно бы на пожар… Ошибки быть не могло, так звонил в нашу дверь только один-единственный человек.
Петер приподнялся и глубоко вздохнул.
— Сиди, я открою! — сказал Леннарт.
— Нельзя ли кандидату в самоубийцы ненадолго обрести здесь приют? — услышали мы голос Евы в тамбуре.
— О да, вполне возможно, — ответил Леннарт. — Мы еще не до конца разочаровались в жизни.
Ева вошла и увидела Петера. Он поднялся и посмотрел на нее взглядом, который мог заставить человека плакать кровавыми слезами. Ева побежала к нему, но остановилась на расстоянии двух шагов… Лицо ее было совсем белым как мел. Никто не произнес ни единого слова.
— Мы с Леннартом ненадолго выйдем, — предупредила я. — У меня был тяжелый день, и мне нужно подышать воздухом.
Они меня не слышали. Они ничего не слышали и не видели.
Мы оделись и тихо и молча выскользнули из квартиры. Снегопад прекратился, и вокруг все было чисто и бело. Так хорошо пахло снегом. Машины, припаркованные вдоль тротуара, были покрыты большими белыми пушистыми капюшонами снега.
— Ходим тут, а ничего поделать не можем. Ничего, кроме как только желать, желать, желать… — сказала я. — О Леннарт, я так желаю, чтобы эти двое… у меня просто душа болит…
— Думаешь, я не желаю того же, — поддержал меня Леннарт.
Мы все ходили, ходили и ходили. В конце концов я больше не выдержала.
— Как, вы уже вернулись? — спросил Петер.
— А ты надеялся, что мы обойдем вокруг всего озера Меларен?.. — вопросом на вопрос ответил Леннарт.
Но Ева прервала его, сорвавшись с колен Петера, она воскликнула:
— Кати, он мне так жутко нравится, должно быть, я влюбилась, тебе не кажется? Скажи, что ты тоже так думаешь!
Петер смотрел на нее, смертельно серьезный.
— Мне нет дела, влюблена ты в меня или нет, — произнес он, — мне нет дела до того, чем ты занимаешься, мне вообще ни до чего нет дела, но я тебя никогда больше не отпущу.
И он обнял Еву, и вид у него был такой счастливый, что просто за душу хватало.
Ева, склонив голову к лацкану его куртки, с облегчением вздохнула:
— Мне кажется, что я как будто долго отсутствовала и только сейчас вернулась домой. Точь-в-точь так бывает, когда я долго живу в Стокгольме, а потом возвращаюсь в Омоль.
— Но предупреждаю, — заявил Петер чуть позднее вечером, — я застрелю каждого парня, который только приблизится к тебе.
