Но он с упорством не замечал ее, хотя об этом шептались везде и всюду. Сердце графа изнемогало от воспоминаний о тех сладких поцелуях, которые он срывал с губ незнакомки, ее нежные несмелые стоны от его дерзких ласк — все это не давало ему покоя. Невинная жертва или коварная сирена, посланная Адом ему на погибель! Он должен найти эту женщину и излечиться, овладев ее телом, или забыть навсегда. Но навязчивая потребность повторить те жаркие минуты не давала ему возможности быть самим собой…
Соколов вздрогнул, когда дверь в покои царицы распахнулась, и камердинер в золотой ливрее громко позвал его по имени.
Трепеща, он зашел в покои государыни. И тут же склонился в глубоком поклоне. Молодая Екатерина Алексеевна восседала в кресле, на ее красивом личике застыло выражение печали. Светло-серые глаза были подернуты дымкой, нос чуть великоват, но полный чувственный рот делал этот недостаток незаметным. Даже тяжеловатый подбородок не портил впечатления. Вся она была худенькая и хрупкая, но горделивая осанка и высоко поднятая голова придавали ее виду особое величие. Кто тогда знал, что из этой маленькой женщины получиться грозная, властная самодержавица!
— Встаньте, молодой человек, — она говорила с легким акцентом, но бесспорное обаяние делало ее голос особо привлекательным.
— Вы — граф Соколов Сергей Сергеевич?
Мужчина кивнул, будучи не в силах произнести ни слова от волнения.
— Алексей Григорьевич Орлов много о вас рассказывал. Много хорошего. Что привело вас ко мне?
Сергей осмелился поднять глаза.
— Ваше Величество, мое сердце, моя душа, а так же моя верная шпага и моя жизнь принадлежат всецело вам и России!
Он замолчал в смущении.
— Несомненно, это речь благородного человека, и я благодарна вам за вашу преданность. Но, как я понимаю, вы пришли просить что-то взамен… Не стесняйтесь, говорите.
При этих ее словах Сергей встал на одно колено.
— Ваше Величество! Преданность не продается, и я никогда не посмел бы просить за это платы или чего-то взамен. Я прошу лишь только об одном. В Морском кадетском корпусе со мной служили мой брат и друг — два честных и благородных сердца, так же готовых биться за ваше Величество до последнего удара. Эти люди просто мечтают иметь возможность защищать вас и если понадобиться — умереть. Но волею судьбы один из этих людей не столь чистого происхождения… Я прошу дать им возможность доказать преданность вашему Величеству и обрести в них еще четыре стальные руки, готовые сражаться за вас до последнего вздоха!
Екатерина улыбнулась, на ее щеках заиграли ямочки, отчего она стала похожей на совсем юную девушку.
— О, если бы просьбы всех моих придворных походили на ваши! Если ваши друзья столь благородны как вы, сударь, то почему они до сих пор не здесь? Я буду рада, если к эскадре моего верного Алексея Григорьевича присоединятся эти благородные люди. Давайте-ка ваши бумаги.
Соколов, ликуя, сунул руку за пазуху и достал бумаги, которые ему подготовил Алексей Григорьевич.
— Здесь два прошения, в которых мой друг и мой брат просят о вашей милости.
Царица взяла сверток из его рук и подошла к секретеру, быстро обмакнула перо в чернила и размашисто подписала, а затем скрепила печатью. Протянула молодому графу.
— Надеюсь, что эти люди и правда столь преданны. Положение в стране оставляет желать лучшего. Боюсь, у меня не так уж много времени… Зреет война и плетутся заговоры! Я хочу, что бы вы передали его сиятельству еще одно послание от меня лично. Я долго не знала, с кем можно передать это важное письмо, а теперь думаю, что вы с честью справитесь с этим заданием.
Царица вручила графу еще один конверт, а он сунул его за пазуху, не веря в свою удачу — как же, сама царица оказала ему такое доверие!
— Скоро во дворце состоится венчание Григория Петровича Потоцкого с моей молоденькой протеже — Екатериной Павловной Арбениной. Я была бы рада видеть вас с Глебом Сергеевичем на свадьбе, которую я организовала лично.
Но Сергей, казалось, пропустил ее последние слова мимо ушей и стоял, как громом пораженный. Он переспросил, не веря своим ушам:
— Чья свадьба, простите?..
