К желтой, обшарпанной стене дома притулился табачный ларек. Купив десять пачек "Памира", Евсей наполнил ими карманы и, миновав витрины овощного магазина, очутился в своем дворе. В темном подъезде пахло хлорофосом. По ассоциации с этим запахом он вспомнил похороны своей бабушки - той самой, которая обожала котов и кошек. Тело мертвой старухи источало такой же запах. Она жила с ними - с Евсеем и Лизой - до последнего часа. Ее кровать находилась как раз на том месте, где Евсей выделил себе помещение, занавешенное дерюгой. Как-то ночью его разбудил скрип. Старуха зажгла свечу, поставила ее на стол, и, встав коленями на табурет, до рассвета читала библию. Через неделю она слегла так, что даже днем с постели не поднималась. Височные мышцы у нее ослабли, щеки ввалились, лицо стало острое. Старуха теряла разум: Евсея называла Лизой, а Лизу Евсеем... Лиза напрасно окунала чайную ложечку в манную кашу. Накормить старуху не удавалось. Зубные протезы, которые она раньше каждый вечер ставила в стакан с кипяченой водой, остались у нее во рту - они перекрыли горловое отверстие. Евсей пытался вытащить их у нее изо рта, но не тут-то было - ее глаза засветились... "Не дам. Это мои!" Умерла она, повернувшись лицом к стене, протягивая руку к изъеденному временем и молью, большому персидскому ковру. На ковре когда-то был изображен веселый орнамент, но бабушке он таким и казался - она все видела в прошлом...
В ответ на "пинг-понг, пинг-понг" язычок замка щелкнул немедленно...
- У тебя ключей нет?
- Забыл на работе.
- Ты пришел вовремя, - сказала, отряхивая передник, - мы сейчас эту пакость уничтожать будем!
- Какую пакость?!
- Моль! - сказала Лиза. -Оставь дверь открытой, а то от этого яда задохнуться можно.
- Ты и ночевать здесь думаешь? - спросил, сбрасывая пальто.
- Если не выдохнется, будем ночевать у моей мамы, - ответила и предупредила, - Еша, твоя старая одежда на вешалке!
- Хорошо, хорошо... Вечная спешка! Не могла субботы дождаться.
- Ты забыл, что у меня в субботу день рождения, - сказала Лиза и обиженными шагами направилась в комнату...
В центре комнаты стояло ведро с зеленоватой жидкостью. Рядом, на маленьком стульчике лежала пушистая щетка.
- Ты скоро переоденешься?
- Я уже, - сказал он, появившись в фуфайке: одежда была заляпана белилами и мелом, сквозь дырявые брюки то тут то там просматривались волосатые ноги.
- Я за ней весь обеденный перерыв в очереди простояла, - сказала жена, показывая на щетку и, посмотрев на мужа, подошла к шкафу, - помо-ги отодвинуть!
- А где собака? - спросил хозяин, обозревая комнату: книжные полки были пустыми; книги, аккуратно разложенные на полу, накрыты газе-тами; содержимое шкафа лежало на диване - вы-делялось под белой простыней.
- Отвела к соседям.
- Занимайся своим делом, - хозяин показал на ведро и решительно направился к шкафу: передние ножки со всхлипом оторвались от присосавшейся краски задние завизжали.
- Будь осторожен! - предупредила жена, взмахнув кистью.
- Я свою коморку сам бу... Я.... О!.. У-у-у!!! - хозяин застонал, кожа у него мгновенно сморщилась, конечности начали усыхать и укорачиваться, на верхней губе появились длинные шевелящиеся усы...
- Что с тобой? - крикнула Лиза и, выкатив глаза, упала в обморок...
Через дветри секунды на том месте, где был хозяин, лежала пустая фуфайка и скукоженные в гармошку брюки.
17
"Опять наверху тараканов травят", - подумал двойник, взбегая по лестнице. Звонить не пришлось. Входная дверь была открытой. Евсея на кухне не было. Тишина настораживала. Чтобы не шуметь, на цыпочках прошел по коридору и заглянул в запретную комнату. Лиза лежала на полу в мертвой позе. Под диван уходил мокрый след от закатившейся щетки. "Подходить или нет", - подумал, припомнив клятву, которую дал хозяину, но обстоятельства победили: убедившись в том, что зеркальце запотевает, пошел на кухню и набрал кружку холодной воды - оживление подействовало незамедлительно.
- Что с тобой случилось? - спросила и бессмысленно заморгала.
- Со мной ничего, - сказал двойник и с нежностью влюбленного прикоснулся пальцами к ее губам, - я только что с работы пришел.
