Наташа со своим мужем часто ссорится, а Марья со своим — нет. Однако «ссоры» Наташи с мужем имеют одно удивительное свойство: в результате них Пьер и Наташа меняются, развиваются, растут. Иными словами, их ссоры конструктивны, а видимость ссоры — изобилие энергии, которое направлено, однако, не на разрушение, а на решение проблемы. Николай же с Марьей не растут, не развиваются и поэтому ссориться им нужды нет. Они просто тихо незаметно грызутся. Наташа смотрит только на мужа и всячески предугадывает любые его желания, которые и выполняет (эх, если б Софья Андреевна так, с Львом Николаевичем-то!), Марья же стоит на своём и с мужем не считается. Она может начать задавать вопросы в самое неудачное время, а когда ей Соня советует вести себя потише, чтобы не разбудить «счастливого» супруга, то Марья, в пику Соне, решает вести себя так, что только-только задремавший, усталый после работы на усадьбе муж просыпается. Николай тоже не отстаёт от жены: он в состоянии счастливо смеяться, когда его будит любимица-дочка, трёхлетняя Наташа, но когда то же самое делает жена, ему требуется величайшее усилие, чтобы не проявить себя. Можно не сомневаться, что Наташа ни под каким видом, тем более кому-нибудь в пику, Мужа своего не разбудит, а если всё-таки так случится, что он проснётся, то он её обнимет и поцелует.
Марья — это, вообще-то, во многом та же Софья. Только несколько улучшенный вариант. Хотя Лев Николаевич ещё лет 10 не мог себе позволить это понять.
Ортодоксальные литературоведы могут возразить, что, дескать, прототип княжны Марьи вовсе не Софья Андреевна, а мать Льва Николаевича Мария Волконская. Ну так тем более, княжна Марья — Софья Андреевна. Во всяком случае, по характеру. (Элен — это сущность Софьи, а Марья — плоть, инверсированное поведение, подобно тому как Пьер — это сущность, мечта Толстого, а князь Андрей — некая отягощающая плотская реальность.) Ведь, как показывает практика, даже сироты выбирают в жёны мать. А если столь отличающаяся от Наташи Марья — Софья, то как может и Наташа быть ею же?
Правда, Марья Болконская получилась явно пожухловатей Марии Волконской (Софьи Андреевны). Может быть, Марья Болконская — очень-очень молодая Сонечка.
Теперь, освоив новое понятие «случай», мы можем несколько полнее описать последовательность смены типов эротических комбинаций для разных типов людей: жухлых, ярких некрофилов и ярких биофилов. Жухлый хотя и изменяется (сползает в некрофилию), но делает это достаточно медленно: психологический «выигрыш» — нет лишнего повода задуматься. Да он иначе и не может. Жухлые не интересны ни ярким биофилам, ни ярким некрофилам. Если же последние каким-нибудь жухлым заинтересуются, то по причинам сторонним: скажем, из-за денег, или социального положения родителей. По-настоящему яркого — так уж, чтобы действительно был яркий, — сторонние соображения заинтересовать не могут. Поэтому жухлые «играют» достаточно однообразно до тех пор, пока не выпадает случай с другим жухлым. Не было бы случая — не было бы ничего. Это комбинация княжны Марьи и графа Ростова. Именно им психологическая наука не советует разводиться с надоевшим до тошноты супругом: в следующем браке всё в точности воспроизведётся.
Яркие биофилы, начиная развиваться со стадии жухлых, сначала играют; может на их жизнь повлиять и случай, однако со временем «любовь-обязанность» надоедает, тем более что на горизонте возникает фигура ещё более яркого некрофила, который бурно «влюбляется» и умеет заставить объект в это поверить. Мощь внутреннего развития влечёт их на поиски людей необыкновенных, и, попавшись на обман, они страстно влюбляются. В случае дальнейшего внутреннего развития жертвы, которая вначале тоже убеждена, что наконец-то в жизни повстречалась большая любовь, в подобного рода союзе возникают значительные напряжения.
Во-первых, жертва пропитывается духом некрофила и становится хамовитой, во внешних проявлениях даже в существенно большей степени, чем сам индуктор. (Может «хозяину»/«наезднику» набить физиономию.) Кроме того, жертва может постепенно начать более адекватно оценивать реальность и в величии некрофила разочароваться. Лишённый возможности «вести», некрофил тоже «разочаровывается». Если же биофил посмеет перейти с уровня «биофилия в широком смысле слова» на уровень «биофилия в высоком смысле слова», то брак (если это уже брак) непременно распадается. После того как раввин Савл по дороге в Дамаск обратился и стал апостолом Павлом, его жена, выходившая замуж за поводыря стада иудеев, из дома, по преданию, Павла изгнала. Подобные ситуации не редкость и в наши дни. Некрофил не в состоянии переносить обличений совести, обостряющихся уже от одного только присутствия биофила. Обвинив биофила во всех мыслимых и немыслимых
