П.: А можно и без икон. Порфирий Иванов, тот, который… Ты знаешь, что он себя Богом объявил?
В.: Знаю. В целительской среде он тоже популярен. «Детка» его, да и вообще вся система. Знаю, конечно.
П.: Тоже исцелял. Типичный, судя по документальным о нём фильмам, подавляющий индивид. Во всех проявлениях. Взять хотя бы совершенно зомбированные глаза его жены. Классические — больше даже ничего не надо. Типично даже то, что Богом себя считал. А до него — атеисты исцеляли. Только сейчас вряд ли кто из них решится об этом вспомнить! Теперь по телевизору говорят, что Бог есть, а целителям, оказывается, дано… А бывшая-то моя теперь тоже занялась моржеванием, в прорубь ныряет, не иначе как ивановка…
В.: А в Центре… Что я могла подумать, ведь человек в монастыре жил… Если что, то говорил, что это испытание от Бога. Парализовало — сам поднялся. Разве не чудо?
П.: Как ты там сказала? Разошлись они с женщиной, как сам поднялся? Сам поднялся? А не сам ли, часом, и парали… Ты продолжай.
В.: Трудно было мне разобраться. На словах одно: Бог да покаяться, а потом вижу: главный — «дорогой экстрасенс», я имею в виду, — там из Центра гарем делает… Все там женщины — его, все подобострастны, на всё готовы… А ведь импотент!.. Да-да, импотент, не удивляйся. Там у них в Центре у каждого в семьях нелады, если вообще семьи есть… Причём не просто какие-то обыденные, а очень серьёзные несчастья. Гораздо более серьёзные, чем у нас всех обычно. Или у сына ноги парализованы, или беспрерывно родные вокруг в аварии попадают, или с мужем что-то не то… Скажем, Гина — у неё муж бизнесмен, колоссальные деньги зарабатывает, а она его ни во что не ставит, так, пустое место. Да хуже — презирает, и вообще относится к нему только с той точки зрения, как его можно использовать. Словом, семьи нет. Разве так можно? Разве так к мужу надо относиться?.. Потому, может, и бегает всё время в Центр. Жить без него не может… И с сыном у неё какие-то очень серьёзные трудности: с дурной компанией связался, ещё что-то… Да и сама больная вся… Да они там все больные, друг у друга «лечатся». Только что толку? И эти люди берутся лечить других! Причём, вторгаясь в их биополе! Я им говорила: какое же вы имеете право? А они мне: мы друг друга лечим! Да что они там могут друг другу вылечить? Из одного в другого что-нибудь перетолкнуть?
П.: Но ведь ты же и дядю, и дочку водила?
В.: Да, я виновата: и перед дядей, и перед дочкой. Но сама я не лечилась. Какое может быть лечение, если человек меня ненавидит?! Ох, и много же он мне зла сделал! Но и я ему тоже. Ух, и злая же я тогда была!!
П.: Ты?! Странно. На тебя не похоже.
В.: А чем дольше была в этом Центре, тем злее становилась. Дошло до того, что стала ненавидеть даже клиентов, которые туда приходили… Да, даже их. Да… Так там — целый гарем устроили… Да и я тоже… Первый раз тогда открыла дверь в его кабинет, увидела его и как ударило: ну, думаю, ка-ако-ой человек… Потом про себя так и говорила: я замужем… Всем так говорила. Помню, с одной знакомой галстук ему в подарок покупала, так и сказала ей: мужу. А ведь сколько я всего в Центр этот перетаскала! Всё несла! Чашки, самовар, ребёнкин проигрыватель… И ведь детское!
П.: Отдали обратно?
В.: Нет. Часть забрала. Остальным до сих пор они там пользуются. Пусть пользуются, если им всё время мало… А этого… А он опять импотентом станет. И, очень может быть, опять парализует.
П.: Почему ты так думаешь?
В.: Я это знаю…
П.: Вот как?.. Значит, не вернули…
В.: Ты думаешь там просто так? Нет. Тебе говорят, что надо выбирать между служением себе и служением Богу, а если выбрала служение Богу, то надо быть готовой, что люди будут не принимать и даже гнать. И надо поступаться своим, и вещи во всём этом — самое нестоящее… Они вовсе не простые — эти целители. Это сейчас, в последнее время, способность к целительству стали у себя открывать даже простые рабочие. А тогда, в начале, при социализме, когда всё это было запрещено, гораздо больше было людей с дипломами и даже с положением. Артисты, учёные, врачи… И Христа — на словах — они не отрицают, наоборот, это верующие люди. И всё они не просто так делают, а, как говорят, для Бога.
