Катарсис. Подноготная любви (Психоаналитическая эпопея) - страница 126

Шрифт
Интервал

стр.

выяснится, что жена изменяет. Или, как Толстой, великий психолог, зомбированный своей восемнадцатилетней невестой, и после того 15 лет восхвалявший свой брак с ней, вдруг опомнится и признается, что в сущности ничего хорошего в браке и не было.

Начинающие психотерапевты! Не уподобляйтесь окружающим вообще и раннему Толстому, в частности. Найдите свою половинку с помощью психокатарсиса в высоком смысле.

Человек — существо целостное, потому духовное соответствие двоих настолько же важнее врождённого конституционально-психологического, насколько в серебряной тетрадрахме, которую будущий апостол Пётр, вынув изо рта рыбы, отдал на Храм, орёл важнее решки. Или наоборот — насколько решка важнее орла.

* * *

Присущий этой книге образ мышления не может не раздражать обширнейшие классы населения. Как всегда, посмотревшись в зеркало, пеняют не на отразившуюся физиономию, а на нечто второстепенное: стиль, слог, архитектонику, отдельные слова.

Книги вообще бывают двух типов:

— для ублажения;

— для постижения.

Первых много. Достаточно. И более того. Ведь тому, кого обидел начальник и кому не на ком сорваться, так нравится читать про Робина Гуда, издевающегося над богатыми. Подобные книги и писать проще. А главное — продавать.

Но есть и такие люди, которым «для ублажения» недостаточно. Которые, встречаясь, улыбаются друг другу и освещающему эту жизнь Свету.

Возлюбленная улыбается.

Остальным же отвечаем: если к чему мы и призываем, то вовсе не к тому, чтобы обращаться к картотекам брачных контор. Не надо эти конторы обижать.

Часть вторая

Метод Толстого

…Дело было на сенокосе. Косили Толстой и Алёхин. «Алёхин (далее цитата из А. Шкарвана. — Примеч. авт.) упрекал Толстого, зачем он живёт со своей женой, говорил, что ему надо её оставить, что он должен её оставить, что этого требует от него Евангелие и этого ждут от него люди».

Тут А. Шкарван прибавляет: «Отметим, что так, более или менее, думали все русские толстовцы, начиная с красного папы Черткова и до последней переписчицы. Толстой защищался от алёхинских нападок как только мог, до тех пор, пока не переполнилась его чаша терпения, и он, у которого в жилах текла не вода, заревев, поднял косу и хотел зарубить своего противника».

Толстой не зарубил Алёхина, бросил косу, упал ниц на землю и заплакал…

Из книги В. Шкловского «Лев Толстой»

Глава восемнадцатая

Я — честная женщина

Эти слова Софья Андреевна Толстая (урождённая Берс) повторять любила всегда, и в последний год тоже, когда, наконец, добила своего мужа.

Многие оставили свои воспоминания о последних месяцах жизни Льва Николаевича, хотя не все решались достаточно откровенно передать подробности бушевавшего в семье великого писателя конфликта.

Суть его, как полагают, в следующем. После начала активных религиозных исканий начала 80-х годов XIX в. Лев Николаевич пришёл к заключению, что если он, действительно, гений, как о том многие говорят, если он, действительно, не более чем связующее звено между Богом и людьми (гений, в античном понимании этого слова, — человек, отличающийся от людей обыкновенных большей к Небу близостью), то потому не имеет права брать за свои произведения деньги. Тем более что деньги эти явно были не на пользу его детям. Договориться с Софьей Андреевной удалось, но с условием, что права собственности на произведения, написанные до 1881 года, остаются за ней. Так и порешили. Однако из-под пера великого писателя появлялись всё новые и новые произведения, которые публиковались во многих странах и потому обещали поистине колоссальные гонорары. Софья Андреевна пыталась всеми правдами и неправдами этими гонорарами завладеть, но встретила сопротивление мужа. Более того, чтобы снизить цены на свои книги и тем сделать их доступными для простого народа, Лев Николаевич в издательских делах заручился помощью своего последователя и друга Владимира Григорьевича Черткова. Естественно, что Софья Андреевна тут же забыла своё прежнее к нему, Черткову, благорасположение и себя показала. В доме развернулась яростная борьба с волей писателя за право получать за публикацию произведений, и даже дневников, деньги. В эту борьбу оказалось втянуто и имя В. Г. Черткова…


стр.

Похожие книги