- Господи спаси и сохрани... неужели за сто лет люди так и не научились делать что-то, кроме того, чтобы воевать?
- Ваше величество, действительно, войн в наше время было через чур много. Поэтому то вас и назвали мои современники не иначе, как заступником и миролюбцем, поскольку вы и только вы из всех монархов призывали к дипломатическому решению всех вопросов и снижению вооруженных противостояний.
Николай на некоторое время замолчал, обдумывая мои слова. Я же решил не терять темп и продолжал. Только, на этот раз - старался показывать те рисунки, на которых не было военной техники.
- Вот здесь - гусеничный трактор, который в мое время помогал крестьянам пахать, боронить, и даже - копать урожай. Это - отбойный молоток, с помощью которого разрушают камень. Вот здесь - описание материала, которым в наше время покрывают дороги. Благодаря этому материалу, пропускная возможность дорог возрастает в десятки, а то и стони раз. Вот здесь - автомобиль, который может заменить лошадь, как по скорости, так и по грузоподъемности...
Я показывал Николаю все - велосипеды, скрепки, гидрогенераторы, бензопилы, ледоколы, нефтепроводы, перегонные кубы, электрические генераторы, лампочки, радио, новые океанические лайнеры, газовые резаки и сварочные аппараты. Но, царь словно ушел в себя. Несомненно, он застрял на какой-то одной мысли и всесторонне ее обдумывал. Не было смысла в том, чтобы демонстрировать ему еще что-то.
- Ваше величество? - Я негромко попробовал вернуть Николая в действительность. И, к моему несчастью, мне это удалось.
Быть может, если б я молча удалился, или не стал его одергивать - моя судьба сложилась бы иначе. Но, я ковал железо, пока оно горячо. И обжегся.
- Илья Сергеевич, я вижу во всем этом большой потенциал, но мы ведь с вами, когда договаривались о сотрудничестве, обещали не утаивать друг от друга информацию, правда?
- Безусловно, Ваше...
- Как погибла моя семья? -Интонация с которой были произнесены эти слова не только заставила меня пожалеть, что я не могу лгать с каменным лицом, но и о том, что я вообще рассказал ему о казни его семьи, а не об тихой жизни в эмиграции.
- Ваше Величество, этого не произойдет...
- Расскажите.
- ...так что нам лучше...
- Расскажите!
- ... позаботиться о стране и...
- РАССКАЖИТЕ!
Впервые при мне Николай ударил кулаком по столу. Все его спокойствие и флегматизм во мгновение ока остались где-то в стороне. Передо мной сидел человек, который хотел добиться своей цели. И, к моему сожалению, этой целью было не процветание страны.
- Вас и вашу семью расстреляли в подвале купеческого дома. От корсетов дочерей пули отлетали, так что их потом добили штыками. После этого, тела вывезли и сбросили в шахту. Однако, чтобы потом никто не смог найти ваши тела, их решили сжечь, а чтобы не определили лиц - обезобразить их серной кислотой...
На моих глазах, Николай начал терять цвет лица. Из того человека, что минуту назад требовал от меня что-то, не осталось и следа. Словно воздушный шарик, он сдулся, стоило ему только услышать правду.
- Прошу вас, прекратите, - тихо попросил он. В этот раз мой разум посоветовал мне не продолжать. И я молча стоял перед царем навытяжку (и когда это я с кресла встать успел?) и ждал, что он скажет.
Николай, меж тем, взял в руки рисунок, на котором был изображен великолепный четырех башенный линейный крейсер "Измаил". Двенадцать орудий главного калибра были развернуты дулами на смотрящего. По сути, это был даже не чертеж, а красивая картинка, с пометками по тактико-техническим характеристикам.
- Вы говорите, что революцию и казнь моей семьи устроили большевики?
- Исполнителями были они, но финансировали их из-за рубежа. Англичане, которые не хотели возвращать в Россию переданные в Лондон сокровища вашей семьи, немцы, которым не нужна была сильная Россия, способная быть их врагом, Франция, которая хотела вернуть свои кредиты, растаскивая по частям величие нашей империи...
- Этого достаточно, - Николай взял в руки другой лист бумаги. Возвышаясь над столом я с высоты своего роста мог видеть, что сейчас император читает проект договора с Германией. Морщась от непривычной письменной речи, царь потратил на документ около десяти минут. Все это время я боялся дышать и ждал развитие событий. В моей голове роились мысли, о том, каким будет мое будущее.
