«И моей любви открылся
Тот, кого мы ждем душой
Милый взор ко мне стремился,
Полный страстною тоской…
Но для нас перед богами
Брачный пир не возгремит;
Вижу: грозно между нами
Тень Стигийская стоит» —
так стенала Кассандра в балладе В. А. Жуковского, который, в свою очередь, перевел балладу Ф. Шиллера.
Нарисовав перед глазами своей бедной жертвы столь мрачное видение, мстительный Аполлон тут же претворил его в действительность, вложив в руки Париса, бывшего среди свадебных запевал, свою необыкновенную стрелу из серебряного лука. Эту стрелу Парис, прячась за статуей Аполлона, и пустил в Ахилла. Он мстил за гибель старшего брата, сорвав тем самым последнюю возможность примирения с ахейцами.
Заколдованная стрела Аполлона угодила Ахиллу в пятку, в единственное уязвимое место на его почти бессмертном теле.
Кореб же погиб чуть позднее, в день падения Трои, защищая свою невесту от рук младшего Аякса, когда тот тащил ее из храма Афины Паллады. Вот как говорит об этом Вергилий:
Видим: из храма влекут, из священных убежищ
Минервы,
Деву, Приамову дочь, Кассандру; волосы пали
На плечи ей; пылающий взор возвела она к небу,
Только взор, ибо руки поднять не давали оковы.
Зрелище это Кореб снести не мог и, взъярившись,
В самую гущу врагов устремился на верную гибель.
Забегая несколько вперед, скажу, что, взяв Трою, ахейцы на месте гибели Ахилла принесли ему в жертву и невесту-вдову Поликсену.
Кассандра же снова вернулась к своему привычному состоянию. Сознание ее было помутнено.
Месть богов
Следующим мужчиной, попытавшимся грубо вторгнуться в личную жизнь несчастной предсказательницы, был неистовый Аякс, сын Оилея, царь и предводитель локров, народа, населяющего Среднюю Грецию.
Вот каким описывает его Гомер во второй книге «Илиады»:
Локров Аякс предводил, Оилеев сын быстроногий:
Меньше он был, не таков, как Аякс Теламонид
могучий,
Меньше далеко его; невеликий, в броне полотняной,
Но копьеметец отличный меж эллинов всех и данаев.
Он предводит племена, населявшие Кинос и Опус,
Вессу, Калиар и Скарф, и веселые долы Авгеи;
Тарфы и Фроний, где воды Воагрия быстро катятся.
Сорок черных судов принеслося за ним к Илиону
С воинством локров мужей, за священною жившей
Эвбеей.
В боях с троянцами этот Аякс, в отличие от своего тезки Теламонида, ничем особенным себя не проявил. Чаще всего он просто был его напарником, хотя сын Теламона для более серьезных дел предпочитал брать с собой своего сводного брата Тевкра.
Рати, приведенные сыном Оилея под Трою, не имели ни медных шлемов, ни круглых щитов, ни «возвышенных ясенных копей». Локры в бою старались держаться сзади и предпочитали сражаться, в отличие от остальных ахейцев, на приличном расстоянии от врага — при помощи луков и стрел.
Единственное, в чем показывал особую удаль Аякс, было преследование поверженных уже врагов:
Более всех поразил Оилеев Аякс быстроногий:
С ним из вождей не равнялся никто быстротой
на погоне
Воев бегущих, которых ужасом Зевс поражает.
В этой связи совсем не кажется удивительным поведение Аякса в захваченной Трое. В первую очередь он, как, впрочем, и многие другие, бросается искать себе добычу.
Набрав довольно ценностей материальных, он вспоминает, на свою голову, о пророчице Кассандре, одной из достопримечательностей Трои. То ли затмила ему разум ее громкая слава, то ли ему захотелось обладать этой вечной, хоть уже и не молодой, девственницей, то ли надеялся он получить за нее богатый выкуп, — сейчас сказать трудно. Как бы там ни было, он пронесся по охваченным пожаром улицам Трои и, в полном вооружении, влетел в храм Афины, где искала спасения от неистового вещая Кассандра.
Она припала к статуе богини и обняла ее изображение руками.
Этот жест означал полное подчинение воле высокой покровительницы. Человек, попросивший подобным образом помощи у бога или богини переходил под их защиту и становился неприкосновенным.
Разгоряченный долгим преследованием, Аякс позабыл, в помрачении, все освященные временем законы. Он грубо схватил Кассандру и с такой силой дернул, что священная статуя, за которую та держалась, упала на пол храма и разбилась.
