– Я пришел проведать тебя.
– Ты не понимаешь, что делаешь мне больно? – стиснула кулаки Агата.
– Нет, – честно ответил Александр. – Чем?
– Тем, что ты – человек, в которого я безумно влюблена и с которым у меня не осталось ни одного шанса быть вместе, – выпалила Агата то, что никогда бы не сказала на трезвую голову. – Я, может быть, из-за тебя сюда и попала! Совсем довел меня до ручки, то посмотрит так, что душу всю перевернет, то становится холодным, как кусок льда, и отталкивает!
Клара Степановна подавилась тортом и закашлялась, Регина шарахнула ее по спине, и та зашлась от боли.
– Черт!
– Вот видишь, что ты натворил! – с укоризной посмотрела на него Агата. – Уходи и забудь…
– Знаешь, а я ведь думал, что тебе вправили мозги и теперь ты будешь больше походить на обычную женщину.
– Не дождешься!
– Ты можешь кричать и придуриваться сколько хочешь, но я от тебя не отстану, – сразу предупредил ее Александр. – Я так просто не отступаю и всегда добиваюсь чего хочу!
– Не знала, что тебя возбуждают неврастенички! – грубо сказала Агата.
– У меня свои пристрастия.
– Агата, отстань от человека! Ну что ты завелась? – спросила ее прокашлявшаяся Клара Степановна.
– Да он издевается надо мной! – воскликнула Агата.
– Пока я вижу, что ты издеваешься над ним, – возразила Клара Степановна.
– Здесь мой прямой телефон, по которому я отвечу в любое время дня и ночи, – сказал Александр Агате, выкладывая визитку. – Надеюсь, что ты передумаешь и позвонишь мне, когда будешь в более благодушном настроении.
– Тебе не кажется, что мы поменялись местами? Раньше я не знала, как подступиться к тебе, и думать, и мечтать не могла о телефоне, на который ответишь ты, а не твоя армия секретарей, – сказала Агата.
– Сегодня в одном издании вышла интересная статья как долгожданный и сенсационный материал, – вместо ответа сказал Берсеньев. – Думаю, тебе надо будет позвонить в редакцию и получить гонорар, который я смог, путем переговоров, увеличить в десять раз. Ведь просто деньги ты от меня не взяла бы.
Александр положил перед Агатой газету и, попрощавшись с женщинами, вышел из палаты.
– Кто? Кто это? Где ты его откопала? Почему прикидывалась бедной овечкой? Ну ты и стерва! – засыпали ее репликами и вопросами подруги по несчастью.
Агата же тупо смотрела на большую статью в «желтой газете» «Клюква в сиропе», посвященную одному из крупнейших бизнесменов, никогда и никому до этого не дававшего интервью, Александру Романовичу Берсеньеву. Статья была подписана ее именем.
– Он дал интервью… – прошептала Агата, ошеломленно смотря то на газету, то на своих подруг.
– Он еще и знаменитость? – удивилась Регина и схватила газету. – Дай почитать!
– Ты знаешь, он так смотрел на тебя… – задумчиво сказала Клара Степановна.
– Еще скажи с любовью! – фыркнула Агата.
– …Как мой покойный муж после моей первой операции, ему было все равно, что со мной сделали, главное, что я была с ним, живая, – закончила мысль Клара Степановна, от чего на душе у Агаты с новой силой заскребли кошки.
Теперь Агате каждый день приносили букеты. Ее засыпали фруктами, конфетами и разными деликатесами. Доставляли горячую пиццу из ресторана, которая источала такой запах по всему отделению, что больные вылезали из своих палат, а врачи – из ординаторской. Поняв, что если будет отсылать все обратно, то станет врагом номер один всей больницы, Агата отдавала деликатесы больным. Юрий Васильевич с интересом разглядывал Агату, насупившуюся и нахохлившуюся в своем углу и занимающуюся переводом с английского.
– Ты нормальный человек, Крайнова? – решил все-таки уточнить доктор.
– Всегда считала, что нормальная, и потом, ведь вы у нас врач, вот и скажите, что со мной, – спокойно ответила Агата, не отрываясь от текста.
– А что ты издеваешься над человеком? Мои медсестры каждый день едят торты и конфеты, что он приносит, скоро в двери не будут пролезать. Еще я рискую, что мое отделение превратится в оранжерею.
– Выпишите меня поскорее, – попросила Агата.
– Хочешь сбежать? – усмехнулся Юрий Васильевич. – Ох, и дуры вы, бабы!
– Ох, и получите вы когда-нибудь от какой-нибудь феминистки, – вздохнула Агата. – К тому же мне уже говорили, что я дура. Вы не первый это подметили.
