Касатка - страница 37

Тут я опомнилась и назад: правда что, Максимыч, сиденья у них бархатные, чистенькие. Рази с моим мокрым хвостом туда соваться. Вижу, и Тихону я такая не дюже нравлюсь. Сидит, кривится, на Ленку поглядает. Да я, по-ихнему, что, совсем с ума спятила? Сама понимаю, что нельзя добро портить. Не села. "Нет, говорю, спасибо, люди добрые, вы едьте, а я как-нибудь дошлепаю, не велика барыня. Куда меня, ведьму, сажать? Сперва обмыться надо". Ну они и поехали. Уважительные, Максимыч. Не то что другие. Другие, знаешь, проедут мимо и не глянут, хочь помирай на дороге. - Касатка сделала небольшую паузу, по-детски поболтала в яме ногами. - В тот день я как следует рассмотрела их легковичку, всю как есть глазами обшарила. Я ведь хитрая, Максимыч.

Надо же, какие машины сейчас наловкались делать! Все блестит, сиденья мягкие, радио под рукой: включай и слухай музыку... Мы не покатались, хочь вы теперь катайтесь, - заключила Касатка с радостью.

Пока она рассказывала, я докопал и вычистил яму и уже во тьме взялся за другую, последнюю.

Глава шестая

БЛАГОСЛОВЕННАЯ ПЫЛЬ

Вдоволь наработавшись, я пришел домой. Мать кинулась собирать ужин, я отказался.

- Чи кто тебя кормил, сынок?

- Я у Касатки был.

- У Касатки? Ну та без вечери никого не отпустит.

Уважительная. Молока выпьешь? - Она поставила передо мною кувшин. Пей. У Касатки его нету. Некому сено косить. Одна мучилась, бедная, перчила на покосах, да и продала корову. Оно и правильно: чи у ней дети на печке кричат? Я вот тоже отцу всю голову прогрызла:

продай да продай. Не хочет. Уперся, такой настырный.

- Я не дурак продавать. Деньги, мать, вода: были и сплыли, - сказал отец. - А коровка всегда при нас. Забунит, на сердце веселей: все ж не одни. Живая душа на дворе.

- Касатка меня и молоком поила. - Я отодвинул кувшин. - Спасибо.

- Ты чужой, что ли? - с обидой проговорила мать. - Спасибо чужим говори.

- А где ж она берет его? - полюбопытствовал отец.

- Тю, не знаешь, что ли. Да у соседки, у Нестеренчихи.

- У Жоркиной жинки?

- А у какой, у Жоркиной...

- Так они ругаются кажный день.

- Кто?

- Да Касатка с Нюркой... Та еще, выдра лупоглазая. Так и сигает на Касатку. Некому ей куделю начесать.

- То они, отец, за свое ругаются, не влипай, - рассудительно молвила мать. - На один день подерутся и помирятся. Их, чертяк полосатых, не поймешь.

- А я и не влипаю. Откуда ты взяла, что я влипаю?

- Да с тебя сбудется. Чего-нибудь ляпнешь Нестеренчихе - и навек обида. Они поладят, а ты виноватым будешь. Он, Федька, никак свою лавочку не бросает, - тут же пожаловалась она. - Все б ему куда не надо влипать, правды добиваться. А правда, она с двух концов.

Нет же, неймется ему, язык чешется. И на работу как угорелый носится. Кто тебя гонит туда?

- Звеньевой. Не знаешь кто?

- Сам не захочешь, никакой тебя звеньевой не принудит. Ты свое отутюжил, здоровье вон потерял.

- А какими глазами на звеньевого смотреть? Конечно, не заставят. Но я же не камень. Молодых чистить траншеи не докличешься. Кто-то ж должен и это делать.

Не всем кнопки нажимать. - И переходит в наступление: - Ты-то сама, когда звеньевой попросит, ходишь буряки прорывать или не ходишь?

- То редко бывает. Когда пойду, а когда и всех пошлю, куда Макар телят не гоняет. Вот вам - от ворот поворот, я отпололась.

- Не верь, Федька, хитрит мать и не скривится. Не было такого, чтоб отказалась. Всегда, как молодая, с сапочкой на делянку бежит. Один только раз отбрыкалась, и то мы на базар в район ездили. Телевизор и хромовые сапоги купили. В магазинах не достанешь хромовых сапог. С рук взяли у одного спекулянта.

- Да ты их и не носишь. Зачем только купил.

- А на выборы надевал, забыла?

- Всего разок. И то запылил, кинул под кровать.

Небось уже голенища паутиной затянуло. Хочь бы проверил, покремил.

- Проверю, не твоя забота.

Они продолжали добродушно, по-стариковски переругиваться, спорить о своем, а я с тайной радостью и одновременно с грустью глядел на них, кое-что улавливал, но больше пропускал мимо, потому что в этот момент думал о Касатке, о том, как мы с нею копали ямы под столбы. Думал и о Дине. Сегодня меня подмывало спросить Касатку, что же все-таки случилось, почему Дина с мужем не осталась жить с нею, в пристройке, неужели она так легко оставила ее одну? - но что-то мешало мне, опять не осмелился спросить. И вот я решил кое-что выведать у матери.