Картинки похождений бравого солдата Швейка - страница 18
Взводный Фукс выступил вперед и, преисполнившись чувства собственного достоинства, принялся его разносить: «Я вам никакой не взводный! У меня во взводе кто не скажет «Осмелюсь доложить, господин взводный!», сразу получает по морде!» — «Полегче, полегче, — спокойно сказал Швейк. — Немедленно возьмите десять нижних чинов и вместе с ними бегом марш на склад получать консервы!» — «Чего-о?» — «Никаких «чего», — ответил Швейк, — только что я говорил с надпоручиком Лукашем. Если взводный сейчас же не отправится исполнять приказание, я об этом доложу и от взводного останется мокрое место!» — «Немедленно с десятью нижними чипами буду на складе!» — отрапортовал Фукс.
Вернувшись в канцелярию, Швейк получил от надпоручика Лукаша новое приказание: устроить, чтобы немедленно отвязали Балоуна. Балоун, смотревший на Швейка как на своего спасителя, сразу же стал сулить: «У нас, понимаешь, скоро свинью заколют… Ты-то какую свиную колбасу любишь: с кровью или без крови? Я ливерную колбасу завсегда сам делал. Наверну, бывало, фаршу, чуть не лопну! А окорока, мать честная, я всегда соленым рассолом заливал. Кусочек такой ветчинки с картофельными кнедликами и капусткой — это, брат ты мой, жратва, что и говорить! Объедение! И всего этого нас война лишила!» Балоун тяжело вздохнул. Швейк направился в буфет.
В буфете Швейк подошел к каптенармусу Ванеку, который уже порядком окосел, и доложил: «Так что, господин каптенармус, надпоручик Лукаш приказали, чтобы вы немедленно шли на склад получать консервы!» — «Что я, с ума спятил? — расхохотался Ванек. Это только в фантазии господина надпоручика на складе есть консервы! На нашем складе никогда никаких консервов и в помине не было! Ни одна маршевая рота еще не получала на дорогу консервов! Да и вагонов на вокзале нет ни единого… А можно ехать без вагонов? Пха!» Но Швейк уже был за дверью.
Швейк клевал носом возле телефона, когда его разбудил звонок. «Алло, алло, — услышал Швейк, — у телефона полковая канцелярия!» После этого в каком-то хаотическом сочетании последовали непонятные фразы. Под конец Швейк разобрал: «Алло, теперь ты это прочти!» — «Что прочесть?» — «Телефонограмму, дурила!» — «А я ничего не слышал!» — «Что ты себе там думаешь, образина, воображаешь, я буду с тобой тары-бары разводить! Поставь подпись: полковник Шредер, скотина! Повтори!» — «Полковник Шредер — скотина!» — «Порядок! Ладно, желаю тебе сладко дрыхнуть!» Швейк и в самом деле сладко заснул, забыв повесить трубку.
Утром, проснувшись на своей койке в ротной канцелярии, каптенармус Ванек первым делом спросил Швейка, не наболтал ли он вчера вечером чего лишнего. «В общем-то не очень. Разве только, что не совсем связно… — ответил Швейк. — Что-то вы все время толковали, что подразделение не есть подразделение, а то, что не есть подразделение, есть подразделение. Тут я вспомнил про одного фонарщика по фамилии Затка. У него между зажиганием фонарей и их гашением всегда оставалось много свободного времени. Так вот он говаривал, что у костей, в которые играют, есть грани, а потому они граненые. Я это слышал собственными глазами, когда один пьяный полицейский заместо в участок по ошибке привел меня на газовую станцию».
«Не-не, это вообще до добра не доводит, когда человек начинает философствовать, — продолжал Швейк. — Помню, много лет назад соберет нас, бывало, майор Блюгер раз в месяц и давай с нами философию разводить. И вот однажды он нас спрашивает, что мы чувствуем, когда опаздываем в казармы. А я, значит, возьми да скажи: «Осмелюсь доложить, господин майор, я, когда опаздываю, какое-то внутреннее беспокойство чувствую, страх и угрызения совести. Зато когда приходишь в казармы вовремя, то завсегда испытываешь блаженный покой, прямо какое-то внутреннее удовлетворение из тебя прет!» А майор давай орать: «Из тебя, так тебя растак, разве что только мерзкий дух прет!» И приказал меня наказать — на часок за руки подвесить!»
«Или был у нас еще лейтенант Моц. «Вы, говорит, — рекруты желторотые — чтоб вам провалиться! Вы должны отвечать точно и ясно, шпарить без запинки!» И спросил новобранца Пеха, откуда он родом. А тот возьми да и ответь: «Нижний Боусов, Unter Bautzen, 267 дворов, 1936 жителей чешской национальности, округ Ичин, уезд Соботка, школа, почта, телеграф, сахарный завод, мельница с лесопилкой и шесть ярмарок в году». Тут лейтенант к нему как подскочит и давай отвешивать одну за другой по морде! А сам приговаривает: «Вот тебе одна ярмарка, вот вторая, третья, четвертая, пятая, шестая!» С тех пор Пех был самым никудышным солдатом».
