— Но он ведь сказал, что пошутил.
— Как он мог шутить о чем-то, чего никогда не видел? Здесь что-то не то. Эй, Льюла!
Льюла не отзывался.
— Эй. Льюла, ты где? — снова окликнул его вошедший.
— Я сплю, — сказал Льюла.
— Тогда лучше проснись. Мы хотим знать про этот энотар, — настаивал мужчина.
— Я ничего о нем не знаю. Я его никогда не видел и не летал на нем.
— Кто говорит о том, что ты на нем летал? Как вообще человек может летать на чем бы то ни было? Этого не может быть.
— Нет, может, — воскликнул Льюла. — На нем могут летать два человек, или даже четыре. Он летит куда хочешь.
— Мне казалось, ты ничего о нем не знаешь.
— Я собираюсь спать, — заявил Льюла.
— Ты собираешься рассказать нам все, что знаешь про этот анотар, или я расскажу о тебе Бунд.
— Нет, Вайла, ты этого не сделаешь! — воскликнул Льюла.
— Сделаю, — настаивал Вайла. — Лучше расскажи нам все.
— А если я расскажу, вы обещаете не говорить об этом ни одной живой душе?
— Я обещаю.
— А ты, Элли? Ты обещаешь? — спросил Льюла.
— Я никому ничего не скажу и никогда тебя не выдам, Льюла, как ты можешь во мне сомневаться? — успокоил его Элли. — Ну. давай, рассказывай.
— Ладно. Так вот, я видел энотар и летал в нем по воздуху.
— Врешь, — возмутился Вайла.
— Клянусь чем угодно, не вру, — настаивал Льюла. — Если не веришь мне, спроси Карсона.
Я так и предполагал, что этот придурок все выболтает, поэтому не сильно удивился. Я думаю, что если бы у Льюлы обнаружился интеллект, то коэффициент такового не превышал бы двух.
— Кто такой Карсон? — спросил Вайла.
— Он заставляет энотар летать, — объяснил Льюла.
— Ну и как мы можем спросить его? По-моему, ты снова лжешь, Льюла. У тебя в последнее время появилась дурная привычка лгать.
— Я не лгу, и если вы мне не верите, то можете спросить Карсона. Он здесь, в этой пещере.
— Что? — в один голос спросили оба.
— Льюла не лжет, — сказал я. — Я здесь. И Льюла действительно летал со мной на энотаре. Если вы двое тоже захотите полетать, я возьму вас с собой завтра. Конечно, если вы поможете мне выбраться отсюда так, чтобы женщины не заметили.
Некоторое время все молчали. Затем Элли заговорил довольно перепуганно.
— Что скажет Джед, если она об этом узнает? — спросил он. Джед была их вождем.
— Ты дал обещание молчать, — напомнил ему Льюла.
— Джед не узнает, если никто из вас не скажет ей, — сказал я. — А если кто-то из вас расскажет, то я скажу, что вы трое знали обо всем, и что вы привели меня сюда, чтобы я ее убил.
— Но ты ведь не скажешь так на самом деле? — вскричал Элли.
— Конечно, скажу. Но если вы мне поможете, никто ни о чем не узнает. И вы сможете полетать на энотаре.
— Я боюсь, — сказал Элли.
— Бояться нечего, — сказал Льюла с важным видом. — Я не испугался. Видишь весь мир целиком, и никто не может на тебя напасть. Я бы хотел оставаться там наверху все время. Я бы тогда не боялся ни сарбанов, ни даже Бунд.
— Я хочу полетать, — сказал Вайла. — Если не испугался Льюла, значит, никто не испугается.
— Если ты полетишь, то и я с тобой, — пообещал Элли.
— Я полечу, — сказал Вайла.
Мы поговорили еще немного. Прежде чем заснуть, я задал им еще несколько вопросов касательно привычек женщин, и выяснил, что охотничьи и сторожевые отряды выходят рано утром, и охранять деревню остается только несколько женщин-воительниц. Я также узнал, что рабыни утром спускаются вниз, и в отсутствие охотничьих и дозорных отрядов собирают дрова для костров и носят в пещеры воду в глиняных кувшинах. Кроме этого, они помогают мужчинам делать сандалии, набедренные повязки, украшения и посуду.
На следующее утро я оставался в пещере, пока охотники и дозорные не покинули деревню, затем спустился по лестнице на землю. Я узнал о женщинах достаточно, чтобы быть уверенным, что не покажусь им подозрительным, так как мужчины настолько держатся в стороне, а женщины обращают на них так мало внимания, что не знают в лицо никого, кроме собственных партнеров. Но я не был так уверен в мужчинах. Они все знали друг друга в лицо. Невозможно было предвидеть, как они поступят, когда среди них обнаружится чужак.
Полдюжины женщин-воительниц прогуливались все вместе посредине каньона. Рабыни и мужчины занялись своей повседневной работой. Некоторые из них посмотрели в мою сторону, когда я спустился на землю и направился к группе рабынь, работавших поодаль, но никто не окликнул меня.