«Сложившись как государственная форма Восточнохристианской цивилизации, историческая Россия стала русским государством, причем критерием русскости никогда не была лишь этническая принадлежность». Конечно, конечно, только русское государство Русь, Россия пошло быть вне зависимости от заморского христианства. И памятник «Тысячелетие России» в Новгороде был установлен в 1862 году, а крещение под отчаянные вопли «Выдыбай, боже!» только началось в 988-м и продолжалось «огнем и мечом», по разным данным, до 1036—1054-х годов.
К лицу ли разумным людям быть «святее папы» или, лучше сказать, монархичнее, что ли, Александра Второго, установившего памятник…
И последнее: «Русский — это человек, ощущающий солидарность с судьбой русского народа». Собор желает видеть русский народ состоящим сплошь из ангелов-патриотов. Но, увы, и Святополк Окаянный, и русофоб Владимир Печерин, и предатель генерал Власов, и его братья Горбачев с Ельциным — это все, увы, русские люди.
«Что же делать? — спрашивает Бабурин. — Может быть, пора вернуть в обиход понятие «великоросс»? Ведь именно здесь один из истоков трагедии 1991 года, в отождествлении великороссов с русскими». Непонятно, какое тут могло быть отождествление, если понятия «великоросс» тогда в жизни и не было. И как это могло быть источником трагедии? Понятие «великоросс» можно вернуть для документов, но невозможно сказать «я — великоросс», как невозможно сказать «я — великобританец». А предпринять надо вот что: сделать вид, что никакой Декларации Всемирного собора с ее пятью пунктами не было.
* * *
«В годы обвала конца 80-х, — читаем в конце статьи, — когда то ли «недомыслители» из ЦК, то ли пятая колонна дали новую жизнь сепаратистам Прибалтики, Закавказья и Молдавии, мы дружно сожалели о наличии в Конституции СССР права на выход союзных республик из Союза ССР, уверяя друг друга, что в 1922 году прав был И. В. Сталин: надо было все окраины включить в РСФСР на правах автономий».
Но, во-первых, «годы обвала»— это не только конец 80-х, но главным образом — начало 90-х, а в самом начале этих лет, 3 апреля 1990 года, был принят закон № 1409 «О порядке решения вопросов, связанных с выходом Союзной республики из СССР». Обстоятельнейший закон из двадцати статей, и в самом начале сказано: «Решение о выходе Союзной республики из СССР принимается свободным волеизлиянием народов Союзной республики путем референдума (народного голосования)». Но ведь с ним никто не пожелал считаться, ни в одной республике референдум не проводился, народ был отстранен от решения своей судьбы. А центральная власть не требовала никаких референдумов. Там сидели совсем не «недомыслители», а весьма целенаправленные «мыслители». Стоит вспомнить поездки Яковлева в Прибалтику и его поддержку тамошних Народных фронтов. Это было прямое беззаконие и предательство. А если бы референдумы в республиках проводились, есть веские основания думать, что они мало отличались бы от итогов Всесоюзного референдума 17 марта 1991 года: 76 % за Союз! Что же касается 1922 года, то тогда речь шла не о том, чтобы волей Москвы «включить» другие народы и территории в состав РСФСР, а о том, чтобы привлечь их в ее состав. Легко теоретизировать об этом сейчас, но другое дело — в те бурные дни, когда на Украине появилась Рада, Скоропадский, в Белоруссии — что-то подобное, а еще — Дальневосточная республика и т. д. Только конституционной возможностью выхода и можно было привлечь в РСФСР другие народы и территории. А как можно забыть, что Сталин после смерти Ленина правил почти тридцать лет! Достаточно времени, чтобы вернуться к своей идее автономизации, допустим, в Конституции 1936 года, однако он этого не сделал, и даже разговоров на сей счет никогда не было…
У Роберта Рождественского есть стихотворение, которое кончается так: «По национальности — я советский!». Нет, это была не национальность, а небывалая общность многих народов и наций на основе единой исторической судьбы и великой русской культуры, прежде всего— русского языка. И такая общность возможна только при социализме.
