Кармические уроки судьбы - страница 71

Поскольку души могут возвращаться на землю с интервалом от нескольких дней до нескольких десятков лет, неудивительно, что Иван увидел себя примерно в то время, когда жил его дед.

Я живу в деревне. У меня хорошее, крепкое хозяйство. Есть крепкий дом, его еще мой дед срубил, а я достроил. У меня пятеро детей. Жена очень хорошая и спокойная. Мы все трудимся в саду, у нас большой яблоневый сад. Своя пасека. Есть скот.

Началась революция. Я хорошо ее принял и одним из первых пошел в колхоз. Привел скот, отдал сад. Хотел трудиться вместе со всеми. Сначала все шло хорошо. Потом из города приехали рабочие и стали разъяснять нам, как надо работать в колхозе. Меня выгнали, а потом и раскулачили. Наш дом превратили в контору.

Потом война. Мы очень нуждались. Двое детей умерли от голода. Потом я – от тифа.

В настоящей жизни Иван уже трижды создавал свое дело. Каждый раз он договаривался с партнером, и они вкладывали вместе свой капитал. Все три раза партнер его обманывал и отбирал дело. С трудом удавалось извлечь часть денег, чтобы не остаться без всего.

Правильный выбор партнера – вот чему учится Иван.

Четвертый этап знаменуют взаимоотношения:

учитель – ученик.

На этом этапе человек понимает, что все встречи не случайны и каждая его чему-то учит.

У каждого человека есть чему научиться, а для этого следует быть внимательным, не спорить, не навязывать свое мнение, а обогащаться знаниями и опытом тех, с кем столкнула жизнь.

В свою очередь мы сами также является «учителями» для других людей. Учительство – это не чтение морали и нотаций, а жизнь в соответствии со своими представлениями и опытом.

Елена пришла с проблемой одиночества. Ее личная жизнь не складывалась.

Я живу на Украине в селе. У меня муж и двое детей. Вместе с нами живут его мать и сестра. Отец мужа погиб.

Я очень раздражительная, много кричу и скандалю. Мы ругаемся во дворе, я хватаю вилы и почти воткнула в мужа. Бью его. Мать его смотрит и молчит, только рукой лицо прикрывает. Сестра его еще девочка, я и ее гоняю.

Хожу с соседками песни петь и плясать. Разноцветная одежда, иду, красуюсь. Смотрю, как на меня все смотрят.

Мужа забрали. Кто-то приезжал, и собирали мужчин в какое-то ополчение. Начались тяжелые годы.

Мне уже не хочется ругаться ни с кем. Они все молчат и только смотрят. Потом пришла весть, что муж мой погиб. Все тихо плачут, а я ору во все горло и иду по селу.

Потом ко мне подходит его мать и обнимает. Мы вместе плачем. Я вдруг понимаю, что и у нее горе, ведь это ее сын погиб. Я вдруг четко так спрашиваю:

– Как вы все это терпите?

А она мне тихо так:

– Надо жить, детей растить, что кричать.

Потом я как-то замолчала, стала смотреть на нее, как она со всем справляется.

Хоронила я ее, тихо плакала. Горе такое, как будто родная мать умерла. Самый главный это был человек в моей жизни.

После сеанса Елена рассказала, что и в этой жизни часто была нетерпелива. Из-за этого ссорилась с мужчинами, которые за ней ухаживали. Ей казалось, что они должны все делать для нее и с ней во всем соглашаться. Теперь она многое поняла.

Через неделю она сообщила мне, что позвонила двум своим знакомым, которых оскорбила, и попросила прощения. Теперь она старается наладить отношения с одним из них и терпеливо выслушивает его.

Женщина, 60 лет. Тяжело пережила потерю мужа. Это привело ее на мои занятия в поисках ответов на многие вопросы о смысле жизни.

Сначала вижу эпизод из детства: такая там канава была, любимое место гуляния детей. Мы с братом там бродим. Потом он говорит: «Вот я вам сейчас фокус покажу. – А снега столько нападало, что канава полностью сровнялась с землей. – Вот я сейчас по снегу пройду и не провалюсь».

Мы две стоим, такие малышки, смотрим, а он так раз широко ногу сделал и, наверно, перешагнул через канаву. А я думаю: «Нет, он, конечно, меня обманывает». Но мне так интересно посмотреть, как же это можно по снегу походить. И я, естественно, так смело наступила и провалилась в эту канаву. Брат тут же убежал с подружкой.

Я сижу в этой канаве. Сначала дергалась-дергалась, конечно, прыгала-прыгала. Не смогла выбраться. Потом уже и порыдала, и людей звала на помощь. Тишина, никого нет. Потом уже, когда наплакалась, нарыдалась, думаю: «Ну что, надо выбираться». И тут вот мне в голову стукнуло: «А санки… если я дотянусь до веревочки вот этой на санках, я смогу, наверно, выбраться».