— Для тебя, может, и не было. А для меня — было.
Миро почувствовал, что тут уж лучше не шутить. И замолчал. Не зря говорят старики, лучший способ говорить с женщиной — это молчать.
А Люцита уняла цыганскую гордость и осторожно так спросила, не спрашивая:
— Я думала, я тебе нравлюсь…
— Нравишься, Люцита, нравишься, — не удержался Миро. — Только жениться я пока не хочу. Будь моя воля — я бы вообще об этом не думал.
— Ну и откажись от свадьбы. Или ты боишься сказать отцу?
— Рано еще шум поднимать. Приедем, тогда и разберемся, что к чему…
Раздался зычный крик Бейбута: «Зде-е-есь!»
Театр-табор свернул с дороги, чтоб остановиться на ночь. Место, как всегда, выбрали самое удачное. Полянка ровная, аккуратная, рядом — лесок, совсем недалеко — ручеек, текущий к Волге. В десяти минутах быстрого шага — деревенька, в которой наверняка можно что-нибудь найти, нагадать или выменять.
За пятнадцать минут цыганская колонна превратилась в табор. И только тогда Бейбут позвал Миро, на очередной, как он это называл, «очень сильно важный разговор». С каменным лицом и тяжелым сердцем Миро вошел в отцовский трейлер. Небось снова будет говорить о свадьбе. А что, если опередить его?
— Папа, давай только о свадьбе — ни слова.
— Что значит «ни слова»? Почему?
— Потому что я не уверен… И не обязан…
— Как «не обязан»? А я тебе говорю: обязан!
— Из-за чего?! Из-за этой детской помолвки? Отец, но это же несерьезно.
— Что значит — несерьезно? Мы к Баро не в детские игры играть, а свататься едем.
— А моего мнения ты уже не спрашиваешь? А что если она…
— Что «она»? Она единственная дочь Баро! А сыновей у него нет!
— Ну и что?
— А то, что ты сначала — ее муж, а потом, глядишь, преемник самого Зарецкого!
— То есть, чтобы породниться с бароном, ты приказываешь мне жениться?
— А тебе этого мало?
— Нет, отец, мне этого много! А что если она сама не захочет? Что тогда?
— Мы десять лет назад с ее отцом по рукам ударили. Какой же он барон, если не сдержит свое слово?
— Ну хорошо — сдержит. Сдержит… Но отец! Отец! Неужели ничего нельзя изменить?
Последние слова Миро выкрикнул с такой болью, что Бейбут немного смягчился:
— Пойми, Миро, я хочу только добра — и тебе, и всему нашему роду. Ты об этом подумай, о своей ответственности перед всеми нами.
— Да я думаю, отец. Думаю…
Увидев, что сын чуть размяк, Бейбут вновь пришпорил разговор:
— А думать, сынок, нечего. Девчушкой она была хорошенькой, думаю, и сейчас ничего. И я уверен: Баро воспитал ее как надо. У тебя будет хорошая и послушная жена.
Бейбут присел, занялся делом — начал чистить трубку, всем своим видом показывая: «Молодец, сынок! Я так и знал, что мы с тобой всегда найдем общий язык».
Да, нелегко переговорить Бейбута. Миро вышел из трейлера, хлопнув дверью. Достаточно громко, чтоб отец понял — он недоволен разговором, очень недоволен. Но не так сильно, чтобы это можно было посчитать знаком неуважения к старшему. Или того хуже — началом большой настоящей ссоры.
В двадцати четырехстраничном энциклопедическом словаре-справочнике «Кто есть кто в управском бизнесе» (Издательство «Леон Хачатурян и сыновья», 2005) Астахов Николай Андреевич шел под первым номером. Получилось так, во-первых, по алфавиту, во-вторых — по жизненной правде. Да и Леончик, старый приятель, давно пообещал: «Коля, друг, даже если у нас какой-нибудь Абраменко заведется, я тебя все равно первым поставлю! Не потому что друг, а потому что так — справедливо!» Николай Андреич в ответ только рассмеялся. Хотя, чего там скрывать, ему было приятно, что в Управске к нему хорошо относятся. Насколько вообще могут хорошо относиться к деловому человеку, приходившемуся кому начальником, кому — конкурентом. При всей своей бульдожьей, борцовской хватке (кандидат в мастера спорта по вольной борьбе, между прочим), Астахов никогда не подличал и слово свое держал. Поразительное чутье всегда подсказывало ему, куда в какой момент стоит вложиться, чтоб получить наибольшую прибыль.
Повезло ему, в общем-то, и с женой. Тамара — умница, красавица. И в астаховской империи верный помощник, и в спальне — теплый огонек, всегда согреет. (А что было в его жизни грустного до Тамары, он старался не вспоминать.)
