Ушли. Очарование. Свет. Порядок вещей. Вещи в порядке. Общее количество. Целое царство. Он поднялся по лестнице и вошел в офис.
– О, мистер Кокс, тут вас к телефону.
– Что, сейчас?
– Да. На линии.
Все уши открыты. Глаза.
– Алло?
– Мистер Кокс?
– Да. С кем я говорю?
– Я звоню, чтобы сообщить, что мой клиент недоволен вашей работой на крыше его дома.
– Что?
– Не забывайте, что вы дали моему клиенту гарантию. Он намерен требовать от вас сокращения сметы на шестьдесят процентов в связи с понесенными имущественными убытками. В любом случае терпеть протечки в дальнейшем он не собирается. Выполнение моим клиентом его обязательств зависит от того, насколько выполняете обязательства вы. Мой клиент намеревается…
– Лен, давай не сейчас, я занят. Когда увидимся?
– Похоже, вы не понимаете всей серьезности ситуации, мистер Чмокс, я хотел сказать – Кокс. Система канализации и водопровода вышла из строя, счетчик воды закупорен и сломан. Большой рояль пострадал настолько, что не подлежит реставрации. В конце концов, вам следует отвечать по своим обязательствам. Мой клиент…
– Ну все, уймись. Если ты здесь неподалеку, давай увидимся после работы.
– Это просто неслыханно.
– По-о-ка-а.
– Не забудьте принести кислой капусты.
– А вот и я, – сказал Лен, вытирая ноги о коврик в прихожей. – Дождя нет.
В прихожей он снял со стены зеркало и потащил его вниз, в комнату.
– Повесь на место, – сказал Марк, проходя в комнату вслед за ним.
– Это же лучший предмет обстановки во всем доме. Ты это хоть понимаешь? Оно испанское. Нет, португальское. Ты же вроде португалец?
– Повесь на место.
Лен поковырял в носу и уставился на него.
– Я тебя не понимаю, – сказал он.
– Повесь на место.
– Посмотрись в это зеркало. Посмотри на свое лицо в этом зеркале. Взгляни! Это же фарс. Печень почками нафарширована. Где твои черты лица? Нет у тебя никаких черт. Тут у тебя нос, там ухо. Столько лет ты себя обманываешь. Что это, по-твоему, лицо? Да с таким лицом даже в тюрьму не возьмут, разве что в психушку для невменяемых преступников. Какого черта я с тобой связался, сам не знаю.
– Лен, отнеси зеркало на место.
– Я сегодня Пита видел. Встретились после работы. Ты, как я понимаю, не в курсе. Это зеркало? Да что ты привязался ко мне со своим зеркалом? Чем оно здесь тебе помешало? Смотри, возьму да и вызову к тебе фельдшера с медбратом. Он поднялся по лестнице и повесил зеркало обратно на стену. Марк сел в кресло и посмотрел на Лена, который вернулся в комнату и остановился на пороге.
– Удивляюсь я тебе. Я тебе часто удивляюсь, – пробормотал Лен. – Но я считаю, что должен гнуть свою линию. Просто должен. В конце концов, время не бесконечно и всему есть предел.
– Есть? – Да.
Он улыбнулся и оглядел комнату.
– Кого ты тут прячешь? Что? Ты здесь не один.
– Ты совершенно прав.
– Хм-м. Как, кстати, у тебя продвигается эсперанто? Не забывай, все, что больше двух унций, подлежит оплате.
– Спасибо за совет, – сказал Марк.
– Не за что, но что бы ты мне мог посоветовать? Ничего. А я без дела ржавею. Ничего не получается. Хотя какое тебе до меня дело? Тебе на все наплевать. Но я тебе вот что скажу. Знаешь, где я только что был?
– Нет.
– Ходил в Конвей-Холл. Сегодня слушал «Большую фугу». Никогда в жизни ничего подобного не слышал. Это уже не музыка. Это физика. Ощущение уже не музыкальное. Ощущение такое, что кто-то пилит гроб вместе с костями.
– Ты серьезно?
– Я сегодня Пита видел.
– Ты уже говорил.
– После работы с ним встретились. Прогулялись по набережной. Он еще денег в долг попросил.
– Ну?
– Я не дал.
– Чего так?
– Ты все равно не поймешь. Ему я так и сказал: если, мол, дам тебе соверен, это будет событие, даже прецедент. А я не хочу иметь ничего общего ни с какими событиями.
Марк закрыл один глаз и скосил второй, закуривая сигарету.
– И что он тебе на это сказал? – спросил он.
– Что он сказал? Он сказал. Он говорил. Он высказался. Знаешь, что я тебе скажу? С того момента, как мы с ним расстались, я все время думаю о том, о чем никогда раньше не думал. Все время думаю о том, о чем никогда раньше не думал.
Он взмахнул руками и снова опустил их.
