Он пытался наказывать их и обращать в свою веру; заключал с ними великодушный мир; топтал их земли, как веяльщик молотит зерно цепом. Он строил селения и церкви, и начало было положено энергичной миссионерской деятельностью Виллехада. И Адриан, и Алкуин прославляли его за «покорение свирепой расы язычников и спасение их душ».
Но прошедший год принес Карлу новые бедствия.
Как и почему?
Алкуин не мог ему ответить. Не могли этого сделать и командиры его армии, присоединившиеся к призракам Ронсеваля. Карл в одиночку столкнулся с загадкой народа, который нельзя было покорить. Он тщательно обдумывал необычайные события прошедшего лета.
Во-первых, неопределенное шевеление в саксонских лесах. Затем его быстрое появление для демонстрации власти без вступления в конфликт. Его совет в Падерборне в заново отстроенных церквях, точно как в тот, другой год, принесший бедствия за Пиренеями. Его приглашение туда послов от Зигфрида, короля данов, и от аварского «кагана», чтобы произвести впечатление на саксонских вождей.
В какой-то мере его план провалился. Потому что после Падерборна последовали нападения на селения новообращенных саксов и охота на миссионеров. Вил-лехад бежал из лесов, крича, что все, кто носит имя христианина, обречены. Виллехад, ревностный христианин, нашел прибежище в Италии, ища успокоения для своей души в то время, как его братья, миссионеры, лежали в крови, словно забитые животные.
Витукинд! Верховный вождь саксов, обитающий вдали от Падерборна, но его голос звучал там среди вождей. Возможно, он посылал свои призывы с помощью шпионов, приезжавших вместе с кавалькадой данов. Голос Витукинда призывал саксов восстать и отомстить за старых богов.
Но почему? Почему в тот самый момент, когда власть Шарлеманя простиралась на их земли, когда его вооруженное войско направлялось на север успокоить границу на Эльбе? Без всяких видимых признаков войны в тылу?
Шарлемань вспомнил о той своей армии, продвигавшейся по лесным дорогам, не подозревая об опасности, точно так же, как за четыре года до этого его войско взбиралось по скалам к Ронсевальскому ущелью. Эту армию вели храбрые офицеры – констебль Гейлон, гофмейстер Адальгиз и дворцовый граф Ворад. Они, должно быть, двигались осторожно и, пересекая Везер, выставили разведчиков на окружающих высотах.
Конечно, они заметили толпу саксов у Синтальского хребта выше по течению. Им следовало дождаться помощи от старого графа Тьери, который собрал армию на Рейне и спешил им на помощь. Возможно, они действительно ждали, пока не услышали трубы Тьери. Тогда они ринулись вперед с паладинами во главе и франкским рыцарством следом, и каждый жаждал первым взобраться на Синталь, и в результате нарвались на засаду саксов. После этого франки поодиночке пытались спастись бегством. Старый Тьери спас некоторых выживших, а сам погиб.
И тогда Шарлемань принял командование. Стояла поздняя осень, трава пожухла, а землю по ночам схватывали заморозки. Он собрал всех всадников, каких смог, и повел их к Везеру, потом вверх по реке и загнал бегущих саксов в деревушку Верден, затерявшуюся в сосновых зарослях. Там он пленил свыше 4000 воинов и потребовал, чтобы ему выдали организаторов засады в Синтале и Витукинда. Никто из пленников не пожелал отправиться на поиски вождей, и Карл приказал убить их. За один день 4000 саксов, стоявших на коленях на берегу реки, были казнены…
После этого другие народы решились на молчаливое сопротивление. Королевские хроники повествуют о том, как «на далеком морском побережье фризы отвергли христианскую веру и снова стали приносить жертвы своим идолам».
В своих размышлениях Шарлемань пришел к убеждению, что ошибался. С того дня кажущегося успеха, когда он свергнул Ирминсула, он выполнил все, что планировал, однако ничего не добился. Саксы, как и норманны, произошли от германской расы, у которой в ходу был культ Тора и Бальдра, как и у древних франков. Теперь в нем самом и в его людях было что-то, к чему саксы никак не могли питать истинной преданности. Однако с данами и норманнами с моря они пили кровь, проливая ее из вен, чтобы стать кровными братьями. Почему?
