Не часто улыбка озаряла лицо молчаливого Гильома, но тут он улыбнулся:
– Потому что у него красное лицо и светлые глаза, как у вашего величества. Да, он очень похож на христианина.
– И каким же образом это делает его рабом?
– Это не неуважение и не позор. Они покорили много христианских стран.
Вниз по реке Эбро двигалось войско на соединение с колонной с восточного перевала. Соединившись, франки почувствовали уверенность в собственной силе. Увидев на правом берегу высокие стены Сарагосы, они переправились через реку на своих разборных лодках.
Ворота Сарагосы оказались закрытыми, а сам город оказывал сопротивление. Тщетно Сулейман и Раб слали гонцов, чтобы убедить гарнизон впустить христиан. Каменные стены, скрепленные цементом, были такие же прочные, как и в Павии. А франки не имели осадных машин.
– А теперь, похоже, – с горечью произнес Гильом, – они ненавидят нас сильнее, чем не любят эмира Кордовы.
Надо подождать, убеждал Карла Сулейман ибн Араби, подождать в стороне, пока в городе не иссякнут припасы; тогда осажденные вынуждены будут принять их условия.
К летнему солнцестоянию франки все еще ждали в своих палатках, перерезав реку. По ночам рыбацкие суда тайком шли по реке, доставляя защитникам Сарагосы еду и оружие. Так мусульмане называли древнюю римскую крепость Цезаря Августа. Франки опустошали окрестности, чтобы прокормить себя.
Их фуражиры принесли весть о том, что снаряженное войско из Кордовы, возможно, уже в пути, чтобы освободить Сарагосу. Карла тревожило, что придется принимать бой, имея в тылу реку и враждебный город. Но его паладины не сомневались в исходе сражения. Молодой Роланд, префект Бретонской марки, напомнил Карлу, что они забрались так далеко с одной целью – покорить Испанию.
Пленный полководец Та-л-аба улыбался, когда видел Карла. Что-то непонятное таилось в духе сопротивления жителей этой страны. Казалось, люди смотрели на франков как на варваров, явившихся завоевать их. Такого не случалось в Италии. Далекая и могущественная Кордова никогда не потерпит пребывания франков в этой стране.
Размышляя, Карл пытался понять, что происходит. На его лагерь опустилась удушающая жара летнего солнцестояния. Тогда пришли вести с севера, которых он меньше всего ожидал.
Далеко, на границе по Рейну, саксы напали на священников и предались грабежу и мародерству.
Его войско слишком долго ждало на Эбро. Воины не обнаружили видимого противника, который бы им противостоял, при этом ничего не приобрели, а свои запасы истощили. Карл, столько ожидавший от этого похода, стал раздражительным.
«Останьтесь, – настаивал Сулейман, – и Сарагоса падет». Но Карл больше ему не верил. Похоже было на то, что франкам устроили западню. Дав волю своим подозрениям, Карл приказал Сулеймана заковать в цепи, а его сыновей заключить под стражу. Когда же франки стали искать Раба, они не смогли его найти.
Карл приказал загрузить обозные фургоны и начал отходить вверх по реке. В Памплоне он велел снести городские стены.
Никто не попытался предотвратить разрушение защитных сооружений. Пленник Та-л-аба, ехавший рядом с Карлом, заметил, что христиане всегда готовы снести стены, когда не видят врага. И Карл осознал, что его долгий поход не принес ничего, кроме разрушения одного города и нескольких пленников, попавших к нему в руки.
Его многочисленное войско, не думая больше о славе, поднималось к Ронсевальскому ущелью, а его вассалы мечтали только побыстрее вернуться домой.
Карл приказал воинам других национальностей следовать вместе с ним, образуя основные силы, а в авангарде шел Гильом Тулузский вместе с провансальцами. Своим же франкам он поставил задачу идти в арьергарде и вести обоз.
Внизу, на равнине, отсутствовали всякие признаки противника. Под собственным штандартом, сопровождаемый герцогами и епископами, Карл поднялся из равнинного зноя в прохладную мглу ущелья. Его колонна рассеялась, чтобы пройти сквозь лесную поросль и пересечь скальные преграды. После прохождения водорезов они спустились по холмам Гаскони и остановились на ночлег.
Палаток не было, поскольку арьергард войска еще не подоспел с фургонами. Но вассалы Карла спокойно спали на траве мягкой августовской ночью. Часто случалось так, что обоз не поспевал за всадниками.
