Тот склонил голову:
Всё будет, как вы велите, Ваше Величество.
Он сделал знак. Человек десять всадников окружили повозку. Возница ударил кнутом мулов, и та, поскрипывая, покатилась.
Два знатных веронца, те, что вели переговоры, переглянулись.
— Милостивый король, — нерешительно начал один, — значит ли сие произошедшее, что у вас больше нет претензий к нашему городу?
Карл посмотрел на него долгим взглядом:
— Для того чтобы ответить на ваш вопрос, нам необходимо поговорить с Адельхизом, сыном Дезидерия.
— Это невозможно! — испугались веронцы. — Он бежал. Его нет в городе. Со стен видели, как он поскакал на восток.
— Вы можете сами поискать его, если не верите нам, — добавил один из них. Карл покачал головой:
— Не нужно. Мы верим вам. Мы сами видели, как он бросил свой отряд и скрылся. У нас есть претензии к Адельхизу, но Верона не в ответе за него. Бог да благословит ваш город. А мы уходим.
Возвращение в Павию меня пугало. Слишком уж явно обманул я дядиного Беремунда. Сказал, что король не собирается ехать в Верону, а сам оказался там вместе с ним. Но мне ведь могли сообщить о поездке внезапно. Настолько внезапно, что я не успел предупредить. Да нет, хотел бы — обязательно предупредил.
Ещё у меня немилосердно ныл бок. Тот, по которому проехалось копьё. Наверняка синяк образовался изрядный.
Беремунда по приезде я не обнаружил. Обрадовался отсрочке. Хотя, по правде сказать, факт этот не обещал ничего хорошего. Если королевский вассал смог уехать, оставив свои обязанности, — значит, на то появились серьёзные причины. Интересно, знал ли король об его отсутствии? Наверное, всё же знал.
В остальном лагерь жил обычной жизнью. Построили ещё одну осадную башню — такую же неустойчивую на вид, как первая. Время от времени воины принимались забрасывать стены камнями. Обычно происходило это недолго и без особого рвения. Король велел постоянно производить такие небольшие обстрелы, чтобы угнетать моральный дух защитников Павии.
Не знаю уж, насколько это было действенным. Вот у нашего войска моральный дух точно падал. Победу Карла в Вероне большинство воинов не оценило — ведь никто не получил добычи. Стены Павии по-прежнему казались неприступными, а наступившая осенняя сырость принесла в лагерь лихорадку. В ответ на эти злоключения Его Величество ужесточил распорядок дня, увеличив время, отведённое на отрабатывание боевых навыков и молитву. Теперь отдыхать и раздумывать о своей нелёгкой судьбе воинам стало некогда.
За нарушение распорядка полагались большие штрафы. Пороптав, все смирились. А что ещё им оставалось? Ведь большинство из них жили на королевские бенефиции и причём неплохо.
Приближалось Рождество. Король велел праздновать его как «торжество, со всей радостью и благочестием». И действительно, вышло торжественно, несмотря на походные условия. Какие пышные службы устраивались! Капелланы раскатисто провозглашали Рождество, весь лагерь пел. Воины происходили из разных земель, и их песнопения оказались совершенно непохожи. Именно тогда Карлу пришла в голову идея собирать церковные песни и распространять копии сборников, чтобы сделать службу единообразной по всему королевству.
Посреди лагеря нарядили райское деревце. Построили маленький вертеп. Весёлые дамы, в обычное время живущие незаметно, вышли щегольнуть нарядами в праздник. Состоялась и настоящая рождественская мистерия, в которой я играл роль одного из волхвов. Мне сделали тюрбан и бороду из соломы и поручили речи, подходящие книжнику: «Я изучал звёзды, их природу и различное движение, и в совершенстве знаю их число. Но когда я смотрю на эту звезду, то более и более удивляюсь, потому что ещё никто, кажется, не видел такой... Однако после более внимательного размышления я прихожу к выводу, что родилось Дитя, которому покорится мир и перед которым вострепещет вся вселенная...»
После праздника жизнь быстро вернулась в свою колею. Карл постоянно объезжал лагерь, наблюдая за тренировками, а порою лично участвуя в них. Иногда он брал с собой маленького Пипина, пытаясь объяснить ему основы военного искусства, но мальчик слушал из рук вон плохо. То капризничал, то замыкался в себе и глядел исподлобья, точно дикий зверёк. Это очень расстраивало короля. От огорчений и от страха за беременную жену Его Величество стал плохо спать и часто звал меня почитать по ночам. Я очень радовался этому, ибо сам мучился бессонницей с того самого момента, как исчез Беремунд.
