— Конюх!
Он тут же возник в дверном проёме.
— Мне нужна моя кобыла, та, что со звездой во лбу, — сказал я твёрдым тоном и прибавил: — Немедленно!
Как хорошо, что у неё была эта звезда. Вообще-то звездой продолговатое белое пятнышко назвать трудно, но мой уверенный вид и гневный голос сделали конюха удивительно понятливым. Через минуту я уже держал в руке повод лошади, на которой приехал сюда. Нужно было ещё сходить за мешком, но я опасался, что недобрый управляющий придумает ещё какую-нибудь каверзу с моей кобылкой, пока я хожу.
Мимо пробегала молодая служанка. Я схватил её за локоть. Собрав остатки уверенности, велел:
— Принеси мои вещи из комнаты, что наверху у самой лестницы.
На неё моя наигранная властность не произвела никакого впечатления. Она прыснула самым неуважительным образом, но мешок всё-таки принесла.
В глубокой досаде, на ночь глядя, я покинул замок Карломана и поехал искать постоялый двор. Мне нужно было переждать темноту, а заодно — узнать дорогу до Нуайона.
Какое всё-таки счастье, что дорожный мешок собирала матушка! Я не догадался, что деньги могут понадобиться, и без её заботы провёл бы эту ночь на улице. А так мне хватило и на ночлег, и на стойло для звездолобой кобылки, и на жаркое с кружкой пива, и ещё немного осталось.
Говорили, что до Нуайона недалеко. Если выехать на рассвете, можно к закату добраться. Всю ночь я ворочался, и с первыми лучами солнца выехал.
Трава блестела от росы, пели птицы. Дорога оказалась удобная и широкая — уж точно не потеряешься. Я ехал, размышляя о короле: не разгневался ли он на мои самовольные прогулки? С другой стороны, у меня ведь не было обязанностей на вчерашний день. И я не узник, которому запрещено покидать стены замка.
Сзади послышался стук копыт. Дорога только что повернула.
«Отлично! — подумал я. — Если это попутчики, можно провести время за приятной беседой».
Из-за поворота вылетели два всадника. Они попытались окружить меня и набросить петлю, но промахнулись.
— Слезай с лошади, останешься жив! — хрипло выкрикнул один из них.
— И мешок бросай! — отозвался второй.
Кобылка моя не обладала ослепительной красотой и величавой статью любимого жеребца Карла, но она обитала в королевской конюшне, где плохих лошадей не держали. Быстрей меня разобравшись в происходящем, она проскользнула между всадниками и пустилась вскачь. Нам удалось оторваться от преследователей, но ненадолго. Они настигали, к тому же неудача распалила их.
— Теперь так просто не отделаешься! — кричали мне в спину. — Всю одёжку скинешь! И ещё получишь так, что мать родная не узнает!
Снова полетела петля. На этот раз она скользнула по лошадиному крупу. Я стегнул лошадь, та ещё прибавила ходу. Расстояние между мною и преследователями начало медленно увеличиваться. Мы, скорее всего, ушли бы от погони совсем, но тут из леса на дорогу выскочили трое всадников в кольчугах и с мечами. От неожиданности моя кобылка взвилась на дыбы, скинув меня на землю. Я упал в придорожные кусты. Расцарапал щёку и чуть не выколол глаз.
— Стоять! А ну! — послышались крики. Что-то загремело, заржала лошадь, потом довольный голос произнёс:
— О-о-о! Да это старые знакомцы Лаубод и Дагоберт, да ещё и с петлёй! Опять шалим?
— Закончились ваши шалости, — прервал суровый голос, — теперь всё доказано, ждите суда.
Я выкарабкался из кустов и огляделся. Кони пощипывали травку неподалёку от дороги. Мои спасители вязали разбойников той самой верёвкой, которой те чуть не поймали меня.
— А что, собственно, доказано? — вдруг возмутился один из разбойников. — Мы не сделали ему ничего дурного. Просто ехали с ним по одной дороге. Разве это запре...
— Не строй из себя дурачка, Лаубод, — прервал его воин с багровым шрамом во всю щёку, затягивая узел, — все в деревне знают про ваши похождения. Только за руку никак вас поймать не могли.
— Вы и не поймали, — ухмыляясь, сказал второй разбойник. — Мы торопились в Нуайон на королевскую свадьбу. А вашего молокососа вообще не видели. Вот!
— Нет уж! — вступил другой воин. — Мы все видели, как ты ловил его петлёй.
