Карлуша еще ниже опустил голову и молчал. Его глаза наполнились слезами. Он знал, что ему нечего стыдиться. И все-таки он покраснел: приходилось просить помощи у чужих людей…
— Бери корзинку, и уйдем отсюда! — внезапно прошептала женщина. Она всунула мальчику в руку кошелку, схватила его за другую руку и потащила за собой.
Карлуша поднял голову. Мимо них спокойно проходили двое полицейских.
Молча прошли они несколько кварталов. Вот снова Тиргартен. Недалеко и то место, где он ночевал под скамейкой. Парк был полон народа. На «его» скамейке сидели няньки с детьми. И никто, никто не знал, что он провел здесь ночь.
Наконец, они нашли пустую скамейку. Здесь никто их не мог услышать. Усевшись, женщина вынула из корзинки булочку и яблоко:
— На, поешь сначала.
— Спасибо, — сказал Карлуша и подумал: «Генрих Хош — хлеб хорош».
Женщина ни о чем не расспрашивала. Она только очень серьезно, очень внимательно смотрела на него, сдвинув брови. Но в ее круглых карих глазах было столько участия и теплоты, что Карлуша, еще не доев булочки, начал рассказывать.
Она молча слушала. По ее спокойному лицу никто бы не догадался, как близка ей была судьба Гедвиги Бруннер. Временами она оглядывалась: нет ли кого-нибудь поблизости, не может ли их кто-нибудь подслушать. Один раз к ним подкатился большой дорогой мяч. Трехлетняя девочка с голубыми бантами спереди и сзади, сверху и снизу, вытянув ручки, подошла к ним за своей игрушкой. Женщина, не глядя, быстро и раздраженно ткнула красивый мяч ногой с такой силой, что он отлетел далеко.
Когда Карлуша кончил свой рассказ, она дала ему вторую булочку. Затем помолчала еще некоторое время, пристально глядя прямо перед собой.
— Слушай внимательно, мой мальчик, — просто и ласково заговорила, наконец, женщина. — Все будет хорошо. Мы скоро найдем твою мать. Гедвига так просто не потеряется… Ну, слушай. Меня зовут теткой Мари. Ты поживешь у меня некоторое время. Я служу кухаркой у богатых людей. Им я скажу, что ты мой племянник из провинции. Понимаешь? Бедный сиротка. Дом у вас сгорел или что-нибудь в этом роде, и ты остался один, без крова в целом свете.
— Это так и есть, — тихо сказал Карл.
Тетушка Мари пытливо взглянула на него.
— Не говори ерунды, мальчуган! Ты не один на свете. Сын Гедвиги Бруннер не может быть один. Он повсюду найдет товарищей, которые его поддержат. Такие мысли тебе вовсе не к лицу!
Она легко и мягко погладила его и улыбнулась. Она очень мило улыбалась, тетушка Мари.
— Короче говоря, — продолжала она, — мы выдумаем какую-нибудь печальную историю. Моя барыня обожает такие истории. Ей надо только каждый день говорить, что она добра и прекрасна. Теперь нам пора идти, а то мой обед сегодня не поспеет вовремя. Какое имя тебе дать, малыш? Оставайся Карлом, а то легко проговориться. Значит, Карл… Карл Бреннер. Понял? Не Бруннер, а Бреннер. Только одна буква другая. Это легко запомнить. А если все-таки проговоришься или напишешь иначе, то это будет простой ошибкой, и только. Значит, запомнил, неправда ли?
Карлу стало легко на сердце. Он почувствовал к тетушке Мари такое доверие, что сразу успокоился: скоро найдут и маму. «Гедвига так просто не потеряется». Это было самое главное. А выдумывать всякие истории только забавно.
— А где ты до сих пор жил, Карл Бреннер? — спросила тетушка Мари и подмигнула правым глазом, отчего, ее лицо стало сразу веселым и лукавым. — Ты ведь должен знать, где ты жил, не так ли?
— В Фюрстенвальде! — бойко ответил Карл. — Мы туда ездили с мамой. И я могу рассказать, если меня спросят, как там все выглядит.
Тетушка Мари, улыбаясь, кивнула головой.
— Ты смышленый мальчишка, сразу понимаешь, в чем дело. Идем-ка скорее!
— Для начала ты должен сегодня внимательно слушать, что я буду рассказывать, и хорошенько запоминать, — говорила она по дороге. — Моего хозяина зовут барон фон Лангенхорст. Отъявленный наци. Ты должен, однако, всегда молчать. Понял? Что бы ни случилось! Молчать и быть вежливым. Если что-нибудь заметят, мы погибли. Ты ведь это знаешь?
— Я знаю, — серьезно сказал Карл.
Он чувствовал, что жизнь предстоит нелегкая. Но он решил держаться как следует. Тетушка Мари не должна из-за него иметь неприятности. Его сердце переполнилось благодарностью. Он прикоснулся к ее большой, сильной руке. Она ответила крепким пожатием.
