Отставка дю Плесси-Ришелье
Ришелье, уже заимевший немало
сторонников и информаторов,
боится оказаться жертвой
королевского предубеждения.
Франсуа БЛЮШ
Практически одновременно с решением о ссылке Марии Медичи в Блуа получил отставку и Арман-Жан дю Плесси-Ришелье, семья которого на тот момент владела лишь небольшим имением с полуразвалившимся замком в провинции Пуату.
В результате в конце апреля 1617 года ему пришлось спешно покинуть столицу. Да иного и быть не могло, ведь оставаться при дворе, где всем заправлял герцог де Люинь, было не просто глупо, но и опасно. К тому же поклоняться такому человеку наш герой не мог по определению.
Людовик XIII, прощаясь с Ришелье, сказал:
– Наконец-то мы избавились от вашей тирании.
А потом, чуть смягчив тон, он добавил:
– Я знаю, что вы не давали дурных советов маршалу д’Анкру и что вы меня всегда любили. Поэтому я и принял решение обойтись с вами по-доброму.
Самонадеянный юноша, разумеется, не мог и представить, что худощавый человек с тонкой острой бородкой, стоявший перед ним, впоследствии станет одним из самых знаменитых людей Франции, подлинным хозяином страны, который в мировой истории полностью затмит его своим сиянием.
Но до этого было еще очень и очень далеко.
А пока же будущий всесильный кардинал стоял, покорно склонив голову, и молчал. И тут слово неожиданно взял герцог де Люинь.
– Сир, господин епископ Люсонский часто ссорился с маршалом д’Анкром, – заявил он, обращаясь к королю. – Он много раз просил у королевы-матери разрешения выйти из состава Совета, и все потому, что он не мог сосуществовать с предателем Кончини.
Арман-Жан дю Плесси-Ришелье был крайне удивлен подобными словами де Люиня, но все же решил высказаться:
– Сир, я никогда не одобрял поведение маршала д’Анкра, что же касается мадам матери, то я могу лишь восхвалять ее доброту, и если я и просил у нее отставки, то лишь для того, чтобы избежать подозрений и нападок со стороны маршала д’Анкра. Мой коллега Барбен, кстати, придерживался того же мнения…
– О боже! – перебил его герцог де Люинь. – Господин епископ, не надо сейчас говорить о Барбене, ведь королю это имя неприятно.
Понятно, что в таких обстоятельствах нашему герою не оставалось иного выбора, как разделить изгнание Марии Медичи в Блуа. Для чего? Да для того, чтобы отсидеться там и дождаться лучших времен.
В своих «Мемуарах» Арман-Жан дю Плесси-Ришелье потом написал:
«Я сопровождал королеву на выезде из Парижа, сострадая ее печалям, и не мог принять того, чем ее враги хотели одарить меня. Мне требовалось письменное разрешение короля ехать вместе с государыней, поскольку я опасался, что завистники сочтут меня виновным в пристрастии к ней, и то, что я сделал по собственной воле, будет свидетельствовать против меня. Я хорошо знал, сколь сложно удержаться от порицаний и зависти окружающих, находясь возле королевы, однако надеялся вести себя искренне и простодушно, дабы рассеять злобу, которую вызвал своим поступком».
Надо сказать, заявление это выглядит просто потрясающе, а как «искренне и простодушно» Арман-Жан дю Плесси-Ришелье будет вести себя рядом с Марией Медичи, мы и сами очень скоро увидим.
