Со своей стороны Мария Медичи сделала мадам де Комбале своей придворной дамой, ведающей туалетом королевы, к огромной зависти мадам дю Фаржи, долгое время мечтавшей об этом месте. При этом королева-мать сказала:
– Мадам де Комбале явно заслуживает лучшего мужа. А с вашей стороны непростительно было сделать ее жертвой ваших игр с герцогом де Люинем.
Потом она много раз говорила о том же самом и самой Марии-Мадлен, но та каждый раз отвечала, что маркиз де Комбале – ее муж, и она должна закрывать глаза на его недостатки. А Мария Медичи каждый раз говорила, что чем больше она его видит, тем меньше уважает. А молодая женщина при этом глубоко и печально вздыхала.
Так продолжалось до 1622 года, ибо именно в этом году, как уже говорилось, маркиз Антуан де Комбале был убит при осаде Монпелье. И проблема сама собой разрешилась…
После этого, как уверяет Анри Форнерон, кардинал де Ришелье стал регулярно появляться в доме своей племянницы, и она принимала его «в неглиже, полном великолепия и кокетства». А потом она и вовсе перебралась жить к своему дяде, во дворец на улице Вожирар, 17. И там она открыла салон, быстро ставший знаменитым, ибо его посещали все, кто надеялся лично увидеть кардинала. Бывали там многие известные люди, в том числе драматург Пьер Корнель и математик-философ Блез Паскаль.
Говорят, что кардинал совсем потерял голову и начал писать своей племяннице любовные стихи, и некоторые из них даже попали в руки Марии Медичи. Королева-мать тогда спросила:
– Что это? Неужели господин кардинал завел любовную интрижку? Посмотрите, вы узнаете этот почерк? И кому, интересно, все это адресовано?
Мадам де Комбале не растерялась и ответила:
– Это адресовано мне. Господин кардинал написал эту безделицу вчера, чтобы посмешить меня и поупражняться в поиске рифм. А сам он разве не рассказал Вашему Величеству об этом?
Как компрометирующие кардинала стихи оказались у королевы-матери? Это так и осталось неизвестным. Хотя почти наверняка тут не обошлось без мадам дю Фаржи, сделавшей попытку указать Марии Медичи на то, что между кардиналом и Марией-Мадлен складываются отношения, далекие от обычной дружбы дяди и благодарной племянницы…
В тот раз скандала удалось избежать, и кардинал продолжил тайно встречаться со своей племянницей. Никто так ничего и не смог доказать, но примерно в 1630 году Мария Медичи упрекала кардинала в этой постыдной связи перед лицом Людовика XIII.
Что же касается мадам дю Фаржи, то ее, по рассказу Жедеона Таллеман де Рео, «прогнали из-за ее интриг. <…> Некоторое время она скрывалась в окрестностях Парижа, но вскоре ее обнаружили, и ей пришлось уехать подальше».
На самом деле ей не просто пришлось уехать подальше. По требованию кардинала де Ришелье мадам дю Фаржи приговорили к смерти за участие в заговоре Гастона Орлеанского, но она вместе со своим мужем, графом дю Фаржи, сумела бежать в Испанские Нидерланды. И тогда по тогдашнему обычаю у позорного столба предали казни изображающее ее чучело.
* * *
А еще кардинал очень ценил отца Жозефа, но этого человека вряд ли можно было назвать его другом. По сути, единственными живыми существами, искренне привязанными к кардиналу де Ришелье, были многочисленные кошки, населявшие кардинальский дворец. Самой любимой была белоснежная кошка по имени Мириам. Еще одной любимицей считалась Сумиз (Soumise), что в переводе означает «покорная» или «послушная». Трехцветную кошку в честь своего детища – газеты с названием «Gazette de France» – кардинал так и назвал Газетта. Людовиску кардиналу прислали в подарок из Польши. А еще были Мими-Пайон, Фелимар, Приам, Тисба, Серполетта, Ракан, Перрюк (Парик) и Рюбис. Но, пожалуй, самым видным котом кардинала был черный, как смоль, Люцифер.
В целом 1637 год был для нашего героя годом серьезных испытаний, потребовавших от него чудовищного напряжения физических и душевных сил. Тем не менее и на этот раз из всех проблемных ситуаций он вышел победителем. Король, пытаясь искупить свою вину перед кардиналом, в последний день уходившего 1637 года преподнес ему подарок: его любимой племяннице Марии-Мадлен де Комбале, о которой злые языки трезвонили, что она якобы для него «больше чем племянница», были пожалованы владения в Эгийоне, принадлежавшие умершему в июле 1635 года сеньору де Пюилорану. Да-да, тому самому Антуану де л’Ажу, что в свое время помог вернуть Гастона Орлеанского во Францию, за что его сделали герцогом и пэром. Напомним, что всего через несколько месяцев после этого он вдруг умер при невыясненных обстоятельствах. Конечно же, теперь кардинал вынужден был приплатить за это некоторую сумму денег, но его племянница стала отныне именоваться герцогиней д’Эгийон.
