Верблюдов, в том числе Фолеро, собрали с одной стороны от озерца и привязали к железным штырям с кольцами, забитым в стволы деревьев, чтобы они не отправились к садам. Палатки поставили рядом, развели костры, видимо, чтобы не мешать жителям, понял Аларик. Пирос отдал поводья своего верблюда Ганио и пошел к деревне. Навстречу ему вышел мужчина в белом одеянии, с золотой цепью на шее и диадемой на голове. Остальные жители встали вокруг, оставив дела в садах и стоя рядом со своим принцем.
Аларик увидел, что Пирос и мужчина раскланялись посреди ковров, а после небольшого разговора Пирос махнул ему рукой, подзывая. Аларик подошел и низко поклонился мужчине в белом одеянии.
– Это наш менестрель, – сказал Пирос. – Сегодня вечером он будет веселить нас.
Принц улыбнулся.
– Если мне понравится его пение, я награжу его.
Он поглядел на Пироса.
– Сколько ночей вас не будет? Он здесь останется? А может, и потом?
– Это уж как он сам пожелает, – ответил Пирос.
– Если он так умел, как ты говоришь, я надеюсь на это.
Они снова раскланялись, и Аларик пошел к лагерю следом за Пиросом. Дойдя до края расстеленных ковров, Пирос поднял руку, давая знак мужчинам, стоявшим ближе всего к нему. Те начали снимать поклажу с верблюдов.
Аларик шел следом за Пиросом, и они остановились у самого большого костра, где им налили чаю. Пирос пил, глядя, как снятый с верблюдов груз относят к расстеленным коврам, складывая в высокие кучи. Принц стоял там, и у него в руках появились доска и мел. Очевидно, он собирался записывать, что ему доставили.
Аларик уже не мог молчать.
– Ты же не предлагал мне остаться здесь, когда караван уйдет, не так ли? – спросил он.
Пирос не повернулся к нему.
– Как я и сказал, как сам пожелаешь. Здесь спокойная жизнь, когда песчаных бурь нет. Тем не менее, после каждой бури люди все в порядок приводят. Еда хорошая. Пока будем здесь, поедим свежей козлятины, сушеной с собой возьмем, в дорогу. В этих мешках, по большей части, зерно, на хлеб. Этого им хватит больше чем на год. Не самая худшая доля для менестреля, петь для такого принца.
– Я так не думаю, – сказал Аларик.
Пирос едва улыбнулся.
– Он предложит тебе золото. Я уверен в этом.
Аларик покачал головой.
– У меня было золото. Оно воров привлекает. Я предпочитаю путешествовать. Или ты от меня устал, друг мой Пирос, раз хочешь сгрузить, как эти мешки с зерном?
Пирос повернулся к нему.
– Он может предложить тебе порошок, чтобы ты остался. Как владыка пещер, где его добывают, он имеет большой запас.
– Неужели? Тогда я не стану есть его пищу. Он стал богат благодаря порошку?
– Помимо всего прочего, – ответил Пирос. – Здесь делают ковры и украшения, которые очень ценятся по обе стороны пустыни. А еще добывают соль.
Он показал в северную сторону.
– Рудники там, на некотором расстоянии, но никто не скажет тебе в точности, где и на каком. Они собирают ее в мешки от зерна, которое привезли в прошлом году, и хранят специально для нас в хранилище, до которого полдня пути. Команда моих людей заберет ее завтра, а я тем временем отправлюсь в другое место. Если хочешь хорошо потрудиться, отправляйся с ними.
– А ты будешь… в другом месте, – сказал Аларик.
Пирос поглядел на принца, который кивнул, когда к его ногам принесли последний мешок зерна. Кивнул в ответ, но Аларик не понял, адресовано это принцу или ему.
– Может, захочешь отправиться со мной, – сказал каравановожатый. – Обернемся за четыре-пять дней.
– С порошком, – утвердительно сказал Аларик.
Пирос скрестил руки на груди.
– Друзья познаются в пустыне, – сказал он.
Аларик улыбнулся.
– Как и в любом трудном путешествии.
Он вспомнил ледяные пустыни Севера, другие, но тоже пустыни, людей, которых он знал там.
– Ты отважен, менестрель, – сказал Пирос.
Аларик покачал головой.
– Менее, чем ты думаешь, друг мой Пирос. Но я очень любопытен, а это иногда сходит за отвагу.
Пирос поглядел на верблюдов, потом на костры.
– Как я уже говорил, с нами отправится мой сын. За ним нужен присмотр. Ему нравятся твои песни. Может, они удержат его от того, чтобы бежать за городом.
– Почему не оставить его здесь? Твои люди – хорошие часовые.
