— Какое тебе дело до этих неимущих? Ты знатный человек, признанный царями. Я видел, как тебя встретили во дворце. Богатые вельможи говорили друг другу: «Вот сам Петехонсис идет. Он спасет царевича. Посмотрите, какой он важный, какой он богатый. Посмотрите, какие ларцы несут за ним слуги. А в них всякие снадобья, спасение от тяжких болезней». А ты думаешь о бездомных. Удивительно!..
— Христианская вера призывает меня к этому. То, что я познал в юности, стало уделом моей жизни. Да и сам я из этих бездомных. Уж не думаешь ли ты, что я сын вельможи?
— А почему бы и нет?
— А вот представь себе небывалое: отец мой был искусным мастером упряжи. Он тяжко трудился, чтобы прокормить большую семью. И если мы, его дети, выжили, то это только потому, что он своими руками добывал нам пропитание. Мой отец рано умер. Он тяжко болел. И я, тогда еще юноша, дал слово стать лекарем. Я стал лекарем. Но не для того, чтобы стать богачом, а чтобы спасать жизни таких же тружеников, каким был мой отец. Но время идет, и нам надо поторопиться к твоим больным. Иной раз опоздание ведет к несчастью. Пойдем. Я согласен помочь тебе. Я не скрою: мне нужны деньги, не для себя. Я задумал построить коптский монастырь. Я хочу, чтобы там жили монахи, которые будут заниматься исцелением больных. Я хочу, чтобы туда приходили бедные люди, у которых нет ни дворцов, ни слуг и которым нечего уплатить лекарю.
Они поспешили в дом Кудзулы, и вскоре Петехонсис осматривал распухшую ногу бывшего раба. Брат Хайрана стонал и жаловался на нестерпимую боль в ноге. Когда он увидел лекаря, он сказал:
— Если меня можно спасти, лишив ноги, я согласен. Не хочется умирать. А я чувствую, что близок мой последний час.
Петехонсис долго и внимательно осматривал больного. Он много раз ощупывал ногу пытался ее согнуть, тыкал пальцем в опухоль, спрашивал, где больше ощущается боль и давно ли появился жар. Он узнал, что жена Кудзулы давала больному хорошие настойки трав и что они помогали снизить жар, но потом все возвращалось. Жар и озноб мучили больного, за больным ухаживала Сфрагис. Она очень тщательно выполняла все указания доброй женщины, и больной с благодарностью говорил о ней.
— Я рад, Сфрагис, — сказал Петехонсис девушке, — что вовремя помог тебе. В дороге болеть опасно, а у тебя была скверная болезнь. Лихорадка изнурительна. Она может извести. Но ты здорова и теперь поможешь мне лечить больного.
— Какое счастье мне выпало! — сказала Сфрагис, вся зардевшись. Если бы она не постеснялась, то бросилась бы на шею царского лекаря и крепко бы его поцеловала.
Помогли египетские папирусы
— Вначале мы попробуем полечить опухоль, — сказал Петехонсис и тут же приказал своему слуге раскрыть ларец из черного дерева с инкрустациями из слоновой кости и золотых пластинок.
Он извлек из ларца небольшой глиняный сосуд с вином, положил в глиняную чашу размельченные листья сирийского растения панак и сказал, что через час они размокнут и тогда, смешанные с медом, помогут снять опухоль.
— А пока мы приготовим настойки для лечения головной боли. Ты, девочка Сфрагис, внимательно слушай меня. Когда я оставлю больного и дам ему целебные настойки и мази, ты должна будешь потом следить за его состоянием, вовремя давать ему лекарства и еду. А главное, запоминать все, что касается его самочувствия. Когда я снова осмотрю его, мне надо будет знать, как он вел себя после моего посещения.
Петехонсис извлек из деревянной коробочки белый толстый корень величиной с ладонь, с небольшим стеблем в узлах и засохшими листьями. Он велел при нем натереть немного этого корня, смешал его с водой и медом и дал выпить больному. Потом он взял сероватый порошок сухого панака, велел согреть немного вина, протереть этим вином мокнущую язву на плече больного и присыпал порошком.
Сфрагис следила за каждым движением лекаря, стараясь запомнить все, что он делал.
Настойка из другого корня, привезенного из Египта, должна была уничтожить кровоподтеки и синяки под глазами.
Когда размокли листья панака, лекарь смешал эту кашицу с медом и велел Сфрагис очень осторожно и аккуратно смазать опухшую ногу.
